— Луша, могу я сказать? — отойдя от нее на шаг, начал лесной владыка с осторожностью и неожиданной торжественностью, изумив ее еще больше. — Ты много лет была мне чудесной женой…
— А до этого была тебе названной дочерью, — напомнила она, гадая, к чему он клонит.
— Да, верно. Согласишься ли ты теперь остаться со мной названной сестрою? Поверь, я не буду любить тебя меньше, если мы перестанем делить постель. Ты для меня всегда была и останешься особенной, как бы я тебя ни называл — дочерью, женой, сестрой. Бабушкой?
— Что?! — выдохнула Лукерья. — Я скоро стану?..
— Возможно, не слишком скоро, но в будущем непременно станешь, — успокоил ее Яр, посмеиваясь. — Поэтому прошу тебя: не отказывайся от молодости, она тебе еще пригодится. Не отворачивайся от меня. Я готов стерпеть даже твоего нового мужа, лишь бы видеть тебя счастливой.
— Хорошо, уболтал, — вздохнула ведьма, пряча глаза. Добавила с ноткой оскорбления: — И у меня пока еще никого нет, не воображай, будто я тебе изменяла.
— А как же твой лекарь? — выгнул бровь Яр.
— Он мне не муж, — твердо стояла на своем Лукерья.
— Кстати, он сейчас в городе? — между прочим уточнил лесной царь.
— Нет, еще не вернулся, собирает травы где-то далеко отсюда. Погоди! — поняла она. — Ты ведь не собираешься снести весь город с лица земли?!
— Почему нет? — поинтересовался Яр. — Единственный порядочный человек, который там жил, сейчас странствует где-то далеко, собирает травы. Остальные не заслуживают моей жалости. Неужели ты надеешься уговорить меня не мстить за нашего сына, которого там подвергли пыткам и унижениям? Думаешь, я отступлюсь и разрешу им счастливо жить, словно ничего не случилось?
— Яр… — пролепетала Лукерья, не узнавая в стоящем перед нею лесном владыке своего вечно легкомысленного эльфа. Горячо заспорила, хватаясь за последнюю возможность спасти сотни жизней: — Неправда! Даже в княжеском тереме есть те, кто всеми силами помогал Драгомиру! Боярыни, сама княгиня, служанки — они все знали, кто он такой! Они поклялись мне, сами тоже матери, что будут присматривать за нашим сыном!
— И чего стоили их обещания? — презрительно скривил губы Яр.
— Отец! — оборвал их спор хриплый голос Мира.
Увлекшись друг другом, они забыли, что дверь оставалась открытой. Обернулись — и с трудом выдержали твердый взгляд Драгомира. Он уже самостоятельно сидел в постели, хотя Милена и Сильван готовы были поддержать его в любой момент.
— Отец, прошу тебя! — произнес Мир. — Не разрушай город! Поверь, я тоже хочу мести. Но не такой ценой.
— Хорошо, сокровище, обещаю, — покорно кивнул Яр. — Я не стану ничего делать, не посоветовавшись с тобой. Пока ты не поднимешься, я буду только следить за городом.
— Да, пожалуйста, пап, — согласился Мир, теперь сам теряясь под пристальным вниманием обоих родителей.
— Также я распорядился не выпускать Рогволода из-за крепостных стен, как и членов его дружины, — продолжал Яр, считая, что сын имеет право быть в курсе его решений. — Если они попытаются сбежать, они будут схвачены и доставлены сюда. И еще одно: больше никому из людей не позволено появляться в Дубраве и вблизи ее без личного моего разрешения. Равно всем вам, моей семье, я запрещаю покидать пределы дворца без должной охраны.
— Да, пап! — ответила за всех Милена. — Кстати, слушайте все! Я не успела рассказать отличную новость: поночуги сообщили, что Тишка и Полкан нашли Грюнфрид! Они их видели вместе. Ой, Ванечка, я так рада! Перед тем как мы с Ванечкой поехали за Мирошем, я тогда страшно перепугалась и отправила Тишке послание, чтобы бросал там свои приключения и поскорее возвращался домой. Так что ждите, привезет нам нашу маленькую зелененькую дочку!
— У нас будет внучка уже так скоро? — шепотом переспросила у Яра Лукерья. — Маленькая зелененькая старушка моих лет?
Яр не успел ничего ответить. Словно в подтверждении сей новости в покои, предварительно постучавшись, торопливо вошла старшая гоблинша, на редкость оживленная, с сиреневыми разрумянившимися щеками:
— Простите, ваше величество! Я искала по всему дворцу, но не нашла, чтобы спросить, поэтому подумала, что, может быть… — сбивчиво и негромко затараторила она, от волнения сама на себя не похожая. Наткнувшись взглядом на Сильвана, смутилась, но одновременно с тем выдохнула с облегчением, чуть успокоилась и спросила с нескрываемым благоговением: — Это правда? Дитя богини нашлось?
— Нашлось, не переживай! — откликнулась вместо отца Милена. — Скоро увидитесь. Не знаю, когда точно, но определенно скоро!
Гоблинша с облегчением пробормотала нечто неразборчивое, смахивающее на молитву, и благодарственно поклонилась царевне, чуть ниже — царю, и еще почтительнее — некроманту. Милена выразительно покосилась на жениха, тот возвел очи к потолочным сводам, упрямо делая вид, что не имеет отношения к гоблинскому пантеону.
Лукерья смерила низкорослую горничную округлившимися глазами.
— Дорогая, ты ведь еще не знакома с новыми обитателями Дубравы, — вспомнил Яр, повел рукою на служанку, та вежливо поклонилась ведьме. — Болотные черти, гоблины. Были привезены Миленой в качестве приданого ее избранника.
— Лукерья Власьевна, мать моих детей, — представил царь гоблинше свою бывшую жену. Ведьма невольно хмыкнула на свой новый «титул», впрочем он нравился ей больше, чем лесная царица.
Миленка через голову брата ехидно пихнула Сильвана в плечо:
— Слышал? Папка сказал, что гоблины — твое приданое. Значит, невеста у нас ты! Получается, что я за тебя не замуж выхожу, а беру тебя в мужья! Понял?
Сильван и Драгомир, не сговариваясь, одарили лесную царевну одинаковыми сумрачными взглядами, не оценив шутку. Та насторожилась:
— Папка-а! А чего это они оба на меня так странно смотрят?
— Солнышко, не обращай внимания, — посоветовал отец. — Просто они у нас маги смерти, а значит с весельем у них туго. А может и потому, что оба сходили замуж, и там им не понравилось. Вон, даже твоя мама объявила мне развод, хотя я лучший муж на свете.
— Что? — расстроился Мир, для которого эта весть оказалась новой. — Развод? Это шутка такая?
— Прости, малыш, — повинилась Лукерья.
— Мама решила, что так будет лучше, — вывернул по-своему Яр. За что получил от бывшей жены безжалостный щипок за филейную часть, но даже не поморщился. — Теперь она остается с нами, как моя названная сестра.
— Это что ж, мама для нас станет тетей? — фыркнула Милена. Вспомнила о своем: — А вот когда мы с Ванечкой поженимся, он для папки станет не названным братом, а законным затем. А для Мира кем же тогда будет?
— Вторым родным отцом так и останется, — вырвалось у Яра.
Все обернулись к лесному владыке, не поняв шутку. Он закрыл ладонью глаза, покаянно воскликнул:
— Простите! Я хотел объявить вам об этом, когда вернется Мышонок. Чтобы раскрыть давний секрет при полном семейном собрании.
— Любишь же ты сболтнуть лишнего, — осуждающе вздохнул Сильван. — Вовсе не обязательно ворошить прошлое. Мне вполне хватило бы роли твоего зятя и учителя твоего сына.
— Силь, я никогда не лгу своей семье, — произнес Яр абсолютно серьезно. Добавил: — Умалчиваю о чем-то до времени, это другое дело. Но не обманываю!
Лукерья устремила на некроманта испепеляющий взгляд. Мало того, что этот живой мертвец неизвестно где пропадал столько лет, после того как бросил на произвол судьбы ее мужа, (пусть теперь бывшего), в расстройстве и одиночестве! А теперь объявился тут, собирается отобрать ее дочь — он еще и на сына прицелился?! Милена приметила материнский взор и, дабы защитить возлюбленного, поспешно покинула свое место, обежала кровать и уселась с другой стороны, загородив собою жениха от гнева родительницы.
— Мир, мне нужно сказать тебе кое-что важное, — торжественно начал Яр. Подошел, сел на кстати освободившееся от Милены место. Взял сына за забинтованную руку. Проникновенно заглянул в испуганно распахнувшиеся глаза. — Я должен рассказать правду о твоем рождении. Почему ты получил в дар смешанную магию жизни и смерти. На самом деле у тебя трое родителей: Лукерья, я и Сильван.