Биляна Срблянович
Семейные истории
Биљана Србљановић: Породичне приче (1997)
Перевод с сербского Сергея Гирина
Пьеса в одиннадцати картинах
Действующие лица:
Надежда (11 лет) — ребенок с нервным тиком
Воин (12 лет) — отец, брат Милены
Милена (11 лет) — мать, сестра Воина
Андрия (10 лет) — сын, по необходимости дочь
Все действующие лица этой пьесы — дети. Однако старшие становятся моложе согласно требованиям пьесы, а иногда и изменяют пол. Это не должно удивлять.
Актеры же, наоборот, — не дети. Они — взрослые люди, которые по пьесе играют детей, которые, в свою очередь, играют взрослых. Это также не должно удивлять.
Будет достаточно много других вещей, которые удивят.
I
Детская игровая площадка в одном из белградских жилых районов. Постсоцреалистическая архитектура, потрескавшийся асфальт, сломанные урны, перерытые газоны, все это — между двумя многоэтажками. Фасады поразительно запущены, исписаны бессмысленными графити.
Контейнеры и старые вещи, различные бытовые отходы, все это отражает не социальный статус, а уже основное положение среднего класса в посткоммунистической эре.
Дети в этой пьесе — не сироты, ни по характерам, ни в повседневной жизни. Они — граждане разрушенной страны.
Посередине песочница, песок грязный, непросеянный.
Большую часть сцены занимает заброшенный автофургон-прицеп для викендов.
На сцену выбегает НАДЕЖДА, двенадцатилетняя девочка в бриджах, в лакированных туфельках, в ситцевом платьице. Надежда — ребенок с нервным тиком. Точнее, с множеством различных неконтролируемых движений, которые искажают ее лицо и деформируют тело.
Надежда прибегает возбужденная, по сути взволнованная, спотыкаясь, падает в песок и дрожит. Не выговаривает, но говорит, ее трясет от возбуждения и волнения. Слюна стекает с ее подбородка, глаза моргают сами по себе, часто и неритмично, верхняя губа косит влево. Ноздри раздуваются, руки изворачиваются, живот трясется.
Любой взгляд на нее вызывает физическое отвращение и мучительное чувство.
Надежда молча сидит, не двигаясь, насколько ей позволяет ее тело. Она сидит и долго молчит.
Вдруг внешняя стена прицепа-фургона поднимается. Открывается вид миниатюрной квартирки, похожей на квартирку в летнем лагере на адриатическом побережье в прошлом, и в то же время на «квартирку», какие обычно строят дети, играя в «дочки-матери».
Надежда быстро убегает и скрывается за контейнером. Наблюдает.
В прицепе собраны вещи довольно реалистичные, чтобы выглядеть достаточно убедительно.
Обеденный стол, кухонный уголок, мамина и папина комната на одной и детская комната на другой стороне.
Мы застаем «семью» перед завтраком.
ВОИН, мальчик двенадцати лет, нарочито одет как отец семьи, он читает газету, перед ним пустая тарелка. Он в мужских брюках, очень большого размера, которые держатся на подтяжках, а также в когда-то белой, а теперь замусоленной мужской сорочке марки «Ключ», с одним карманом. На шее висит развязанный галстук.
МИЛЕНА, девочка одиннадцати лет, одета как мать семейства: цветной домашний халат выцветших красок, из-под которого видна юбка и блузка, на ногах нейлоновые чулки в затяжках и туфли на каблуке.
Милена хозяйничает на кухне. Что-то дымится в кастрюле, что-то, что воняет и выглядит отвратительно.
Милена и Воин — очень похожи. Их внешнее сходство относится к той категории, от которой бросает в дрожь.
Десятилетний АНДРИЯ — сын своего отца Воина и матери Милицы. Он одет в нечто, что напоминает гардероб настоящего XL-инфанта. На нем джинсовые пластиковые сандалии для бассейна или больницы, майка с изображением американского баскетболиста с бритой головой.
Андрия сидит за столом, ждет завтрак и стучит возле себя о пол баскетбольным мячом.
Воин окликает сына, не глядя на него.
Воин: Андрия, прекрати.
Андрия продолжает стучать.
Милена: Андрия, сынок, ты слышишь, что говорит тебе папа? Иди, помой руки, сейчас будет завтрак.
Андрия не реагирует и продолжает стучать.
Воин (читая газету) Говорят, что уровень производства вырос на 6–8 процентов, и цены медленно, но ощутимо падают.