Пьер мельком глянул на искрящийся камень кольца. Взял ее за руку — Элиза попыталась вырваться, дернулась в сторону, налетела бедром на угол стола и покорно замерла. На ее глаза снова навернулись слезы, когда ободок из белого золота с проклятым бриллиантом снова оказался на пальце.
Пьер отпустил ее руку и отошел на пару шагов.
— Лизанька, избавьте меня от мелодрам. Да, я тоже не рад предстоящему браку. Еще больше меня огорчает то, что мои дети будут потомками семьи Луниных. Ваш папенька — идиот и бездарность. Он не только не понимал, насколько канцлер Воронцов полезен Империи, так еще и не сумел довести покушение до конца. Ничего, я обдумаю все вопросы правильного воспитания своих сыновей. Насчет ареста не переживайте, кавалергардский корпус оплошностей не допускает. Какую опасность может представлять для империи глупая девочка? Зальет слезами тронный зал?
— Это самая длинная фраза, которую вы мне сказали за все время нашего знакомства, — вздохнула Элиза.
— Сейчас скажу еще одну, и закончим на этом. Много лет назад я дал слово на вас жениться. Не в обычаях фамилии Румянцевых отказываться от обещаний. Завтра к полудню я пришлю за вами карету. Доброй ночи, сударыня.
— Но ведь вы меня даже не любите! — воскликнула Элиза ему в спину.
Пьер раздраженно покачал головой на ходу. Остановился. Обернулся к Элизе и сказал как о чем-то, само собой разумеющимся:
— Не люблю, и наши чувства взаимны. Это ничего не меняет.
Он вышел прежде, чем Элиза придумала хоть какой-то ответ.
Элиза замерла в центре комнаты. Казалось, она стоит в куске прозрачного стекла, не в силах шевельнуться. Медленно, через силу, подняла к лицу руку с кольцом. Вздрогнула, вглядываясь в грани бриллианта.
Горячей волной запоздалого ужаса пришло понимание — она только что чуть было не осталась совсем одна в жутком, враждебном мире, полном ненависти и презрения.
Отец бросил, поклонники и подруги исчезли в мгновение ока, остался только нелюбимый жених.
На грани сознания мерзким червячком шевелилось удивление. Надо же — такой… не-герой, и не отказался от меня? Готов испортить карьеру ради исполнения данного слова?
Элиза обернулась к портретам фрейлин. Они не ответят, но… Что бы вы сказали, прекрасные дамы?
«Ты точно хочешь именно этого, милая?» — всплыл в памяти ласковый мамин голос. Мама тогда говорила о другом. Элиза не смогла вспомнить, о чем именно. Так ли это важно?
— У меня все равно нет выбора, — тихонько сказала она портретам. — Сейчас только Пьер сможет меня защитить.
Ветер качнул шторы, по нарисованным лицам прекрасных дам пронеслась тень. Сомнение? Жалость? Вряд ли. Просто отблеск солнца сквозь легкую занавесь.
Глава 6. Владыка Гетенхельмский
Архиепископ Гетенхельмский дышал неглубоко и трудно. Он полулежал в кресле, медленно перебирая четки. Отец Георгий следил за его пальцами в старческих пятнах, слушал методичные щелчки каменных бусин друг об друга и ждал.
В камине уютно потрескивали березовые дрова. На изящной маленькой жаровенке подогревался чайник. Пахло чабрецом, давленой клюквой и едва заметно ладаном, за многие годы богослужений, казалось, въевшимся в одежду и кожу старого священника.
— Помру я скоро, Георгий, — негромко сказал архиепископ. — Врачи говорят, жидкость вокруг сердца… Откачивали уже, втыкали в меня длинные иголки, да только впустую все. Время пришло.
— Мне жаль, Ваше Святейшество.
— И мне жаль, — очень серьезно кивнул архиепископ. — Сейчас церкви защита нужна, как никогда. А я уже не смогу… Значит, придется тебе.
— Я… — отец Георгий замялся. Что сказать? «Я оперативник, а не интриган»? — а то Владыка не знает. «Мне бы с новым законом «О Магии» разобраться»? — так это твоя служба, охранитель. «Бог не выдаст — свинья не съест»? — уже хамство.
— Я не понимаю вас, Владыка. Что угрожает церкви? Разрешение на магию одобрено Святейшим Синодом, Император благословил…
Архиепископ вздохнул. Несколько раз кашлянул, держась за грудь. Потянулся трясущейся рукой к портьере, закрывающей нишу рядом с креслом.
Отец Георгий встал и отдернул тяжелую ткань. За ней обнаружился столик, заставленный коробочками, флаконами и баночками. На большой стеклянный графин с водой была приклеена бумага с расписанием времени приема лекарств.