ДЛЯ КОГО ПИШУТСЯ «ПОРТРЕТЫ»?
После моих выступлений и лекций ко мне на стол ложились письма многих читателей. И тех, кто разделял мою точку зрения, и тех, кто с ней спорил. Чаще всего это были письма-раздумья о том, как делить и множить труды мужа и жены, а еще: как быть с ними, с детьми, малыми и взрослыми, с теми, которые уже есть, и с теми, кого почему-то не решились, не смогли приобрести. Да-да, и о нерожденных детях надо думать серьезно.
Например, после публикации очерка «Мать» пришло письмо из Казани от Г. К. Вот что было в нем:
«Вы пишете, что каждая здоровая женщина может стать матерью. Увы, это не всегда так. Вы, наверное, знаете, что в 1/3 бесплодных браков виновен мужчина. Это я испытала на собственном опыте. Мой муж не может иметь детей. Это ведь целая трагедия. Узнала я об этом лишь через несколько лет после свадьбы. Когда вступаешь в брак, таких сведений не имеешь. Если бы я знала о таком недостатке, вполне возможно, не пошла бы за него замуж. Я очень хотела иметь детей.
Что было делать? Расходиться? Но я уже к нему очень была привязана, любила его. Да и поздно было, пока все это выяснилось. Искать другого мужчину? Знаете, не могла я переступить через свое чувство к мужу, а без любви — противно. Теперь мне уже 50 лет, поздно рожать, но берет тоска и досада при мысли, что не я одна так страдаю. Нужно найти возможность помогать как-то юным женщинам обрести счастье материнства в подобной ситуации с помощью медицины».
Письмо это я читала, по случайному совпадению, во время трансляции по радио оперы Масснэ «Манон Леско». Мне подумалось: сколько сочувственных слов излило искусство по поводу «страданий» порочных женщин, которые «искали себя» в разного рода любовных похождениях! И оперы посвящают им, и балеты, и кинофильмы снимают. А трагедия моей корреспондентки, трагедия чистоты и верности, не для сцены, не для экрана. Она застенчива и молчалива. Но какая же нравственная высота за этими строками! И какая сложная проблема поднята в письме!
Одного этого примера, наверное, было бы достаточно для иллюстрации мысли о том, что все, касаемое человеческих взаимосвязей, тем более семейных, чрезвычайно сложно и деликатно. Но вот еще одно читательское письмо, в котором тоже рассматривается злободневная проблема.
«Я умом и чувством преклоняюсь перед умной, красивой семьей, но, увы, такой на жизненном пути не встретил.
Мы росли, учились в школе, кончали институты… И были в основном готовы к общественно-трудовой деятельности. Но далеко не все были подготовлены к роли отцов и матерей, к тому, как лучше исполнять важнейшее человеческое назначение. Ни школа, ни вузы не преподавали этой науки — науки семейной жизни. Знания свои мы добывали ценой проб и ошибок, конфликтов и потерь. Пока учились — выросли дети, которым нам уже трудно «преподавать» уроки этики, благородства хотя бы потому, что их взгляды сложились, сформировались в процессе наших поисков. И теперь они воспроизводят наши ошибки.
Первая из них — бессознательное отношение к своим родительским обязанностям. В юности мы действительно больше заботились о том, «кто и как посмотрел, что сказал», пропускали мимо внимания великую радость и счастье общения с детьми, наблюдений за их ростом, развитием, становлением. Нам все некогда было, да и не умели мы этого делать, прежде всего не были сами должным образом воспитаны. Мы были с ними то слишком нежны, бессознательно затушевывая свои недостатки, то жестоки и грубо требовательны, то без меры беспечны, больше заботясь о себе, об успехах на работе, о своих развлечениях, нарядах, обстановке.
Правда, нельзя сказать, что мы вовсе ничего для них не делали. Мы их кормили, одевали, учили, даже наставляли уму-разуму: читали длинные скучные нотации. Они видели, что мы уходим на работу и приходим домой чисто одетыми, дома отдыхаем, развлекаемся, о делах стараемся не говорить. Напряжение нашего труда, преодолеваемые невзгоды — все было от них скрыто. Они участвовали только в наших радостях, а от печалей и тревог были ограждены неразумным родительским представлением о сущности «счастливого детства».