Так писал Ф. Энгельс в своем классическом труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства»[15]. Тяжелая работа никак не мешала женщине древности быть «действительной дамой». Более того, женщины некоторых племен американских индейцев, о которых тоже говорилось в книге как об истинных леди, не отходя от очага и не подменяя мужей на охоте, вершили основные дела своего племени вплоть до смещения его вождей, не теряя при этом подлинно женских свойств натуры, как и английские пролетарки конца XIX века.
Если обратиться к современной демографической науке, то окажется: первая страна, обнаружившая тенденцию к эмансипации женщин и к снижению рождаемости, была Франция, в которой процесс этот начался два века назад, задолго до индустриализации ее хозяйства и вовлечения женщины в промышленное производство. Одной из причин такого явления авторитетные исследователи называют «распространение в обществе рациональных, светских взглядов»[16], являющихся характерной чертой предреволюционной и революционной Франции. И вообще вывести прямую зависимость экономического развития, степени равноправия и уровня рождаемости в разных странах не удается. В одних «процесс промышленного развития значительно опередил снижение брачной рождаемости», а в других «интенсивное снижение рождаемости предшествовало активной индустриализации»[17].
В том, что важнейшую роль в поведении женщины в нашей стране и в нынешнее время играют психологические факторы, можно убедиться, побывав на преимущественно женском ткацком производстве в Средней Азии. Стоит опросить работниц разных национальностей, стоящих за одинаковыми станками, выполняющих одну и ту же работу, у кого сколько детей, как складываются отношения в семье, с мужьями, и станет ясно, что главное различие строится на мировоззренческой, воспитательной, этической основе. И получается: у рядом работающих женщин разное количество детей; у одних много, у других мало, у третьей нет никого.
Правда, рождаемость снижается повсюду, даже в самых активных на этот счет регионах. Но ведь не до такого состояния, когда нет даже простого воспроизводства родителей, не говоря уж о необходимом — расширенном. Между прочим, еще один примечательный фактор, влияющий на отношение женщин к семье, к детям: близость к природе. Деревенские жители знают, что составляет истинные ценности бытия, а что мнимые. Видимо, оттого споры, то и дело возникающие в печати по затронутым здесь проблемам, не вызывают откликов именно крестьянок, чью нагрузку никак нельзя сравнить с нагрузкой городских женщин.
Наиболее шумную почту обычно составляют отклики женщин, занявших ведущее положение в своей области, кому профессиональные успехи представляются куда более важными, нежели материнские. Элитарные амбиции мешают им искать и находить удовлетворение в «черном» домашнем труде. А значит, появляется стремление свести его к минимуму. Дети же как раз и требуют напряжения сил, времени, забот и хлопот. А посему их число сокращается до предела — единственного ребенка. Вообще жены подобной категории, когда приходится выбирать между работой и семьей, отдают предпочтение производству.
Кому и что избирать — дело личное. Если бы под предпочтение не подводился, так сказать, «идейный базис»: мол, именно эти женщины заслуживают звания передовых, прогрессивных. А те, кто действует иначе, замшелые домоседки-наседки. Будто бы и впрямь «производство человека» менее важная отрасль народного хозяйства, чем все остальные, которые и существуют-то лишь для него, во имя него, его трудом и мыслью. Идеальный вариант, конечно, в разумном и достойном сочетании двух служб. На это, видимо, и надо ориентировать женщину, помогать ей осваивать их. Вот это непонимание: что творить людей — самая сложная и самая необходимая должность на земле, нередко обнаруживают наиболее преуспевающие женщины. И в таком случае проблема предпочтения перестает быть только личной заботой.
Не забыть, как однажды меня пригласили на обсуждение моей статьи по этой самой теме. Среди собравшихся наиболее активными выступающими были научные и общественные деятельницы. Некоторые из них поставили автору статьи в вину попытки осмыслить, что дают (а не только отнимают) привычные домашние труды и заботы по воспитанию детей нашей занятой современнице. Их возмутили призывы: учиться извлекать из этих хлопот физическую, интеллектуальную и нравственную пользу, даже радость. Они увидели в этом стремление автора вернуть женщину к унизительному для нее состоянию домашней рабыни. (О неисторичности подобного представления я уже высказалась выше.) Тогда же меня потрясла нетерпимость, с какой высказывались оппонентки. Можно было подумать, будто их, женщин, призывают не любить и рожать, а, напротив, ненавидеть и убивать.
15