Смотрите, та, что призвана быть образцом нравственности, аккумулятором человеческих добродетелей, нарушает всевозможные заповеди и законы. И ее тем не менее нарекают «несравненной матерью». Оттого она себя так и вела, не боясь «суда небесного», что в своей среде ее никто не осудил. Даже, как видим, восхваляли.
И теперь порой встречаешься с матерями, что локтями, зубами готовы расчищать своим детям путь к материальным благам. Наверное, и они не осуждаются в своем кругу, находят понимание и сочувствие своим усилиям и хлопотам. А чем такое усердие оборачивается, общеизвестно.
Но вот другая женщина, другой образ поведения. Мать Владимира Бельтова, главного героя «Кто виноват?», прежде всего озабочена формированием высоких нравственных начал в душе сына. Для этого она отгородилась от всякой житейской прозы и «скверны» и сына поместила в своеобразной башне из слоновой кости. Для ближайшего окружения, точнее — для тех, кого она сама ценила, мать Бельтова тоже была «несравненной». Но однажды она услышала, что она не кто иной, как «эгоист, преисполненный любви». Так назвал ее сын, ставший взрослым и осознавший, что совершенно не знает жизни, не видит в ней своего места, не имеет элементарных навыков труда и борьбы. Свет в окне для собственной матери, он стал «лишним человеком» для всего остального света, своего рода тенью среди живых.
Два «образца» матери, что считались хорошими. А были ли ими по сути? По большому счету? Вне сомнения, их к эталонам не причислишь. Подобное расхождение в оценках — явление не такое уж редкое. Иной раз доходит до абсурда. Так, Кабаниха, мать-деспот, пользовалась почетом среди Диких. Простакова, мать-раба, была нормой в кругу Свиньиных. Мать Веры Павловны, героини Чернышевского, вкладывала силы и деньги в воспитание дочери как в выгодное предприятие, рассчитывая иметь с этого солидные проценты. Мать-ростовщица, она тоже не была отверженной в своем окружении.
Сколько микромиров, столько своих «эталонов». Какому из них последует юная мамаша, не имеющая собственного жизненного опыта, во многом зависит теперь не только от семьи, но и от того, какие представления о должном получит она в школе, где тоже складывается микромир, нередко способный решительно противостоять домашним установкам. Вот отчего мы не устаем повторять: будущим матерям-воспитательницам необходимо основательное этическое образование, чтобы подлинные, вечные ценности не подменялись в их сознании фальшивыми, мелкими, эгоистическими.
Спросите у директора школы, завуча: кого из родительниц они могли бы поставить в пример другим? Скорее всего вам назовут мам, дети которых ухожены, накормлены, совмещают занятия в школе с музыкой, рисованием, спортивными кружками. И вроде бы все правильно. Но вот беру я в руки очередной том сочинений Толстого, заповедную его книгу «Путь жизни» и читаю осуждение родителей, чьи дети воспитываются «не в виду тех задач человеческой жизни, которые предстоят им, как разумным и любящим существам, а только в виду тех удовольствий, которые они могут давать родителям». В таких семьях «главная забота родителей не в том, чтобы приготовить их (детей. — Т. А.) к достойной человека деятельности, а только в том… чтобы как можно лучше напитать их, увеличить их рост, сделать чистыми, белыми, сытыми, красивыми и потому изнеженными и чувственными. Наряды, чтения, зрелища, музыка, танцы, сладкая пища, вся обстановка жизни от картинок на коробках до романов и повестей все больше разжигают эту чувственность, и вследствие этого самые гадкие половые пороки и болезни делаются обычными условиями возрастания этих несчастных детей богатых сословий».
Если присмотреться к программе, коей задаются некоторые современные мамы, не найдем ли мы сходства с картиной, что нарисовал нам великий моралист? И разве не вынуждены будем согласиться, что его тревога, предостережения имеют под собой серьезную почву? А в то же время есть ли альтернатива этому желанию: видеть свое дитя цветущим, благополучным, всем удовлетворенным? Не на голодный же паек, право, сажать их, когда взрослые имеют все больше материального достатка для удовлетворения собственных потребностей?
По всей вероятности, нам еще предстоит переместить центр своего внимания с внешней, часто вещной, стороны возрастания нашего потомства к внутренней, глубинной сути воспитания. Тогда, может, в числе «заслуженных мам» окажутся и те, у кого ребятишки не бог весть как прилизаны, упитаны, а просто здоровы, живы, энергичны. И не те мамы будут в почете, что уводят детей от трудностей и тягот жизни в теплые закутки своих квартир, но те, что смело выпускают их в лес и поле, в мастерскую природы и в дебри техники. Нынче почитаются мамы, что отводят своих отпрысков в безопасные залы библиотек, студий, концертных залов, так завтра мы признаем заслуги тех, кто наряду с музыкальными дает своим детям в руки острые, колющие, режущие рабочие инструменты. Воздадим мы должное и тем, кто наряду с развитием у детей различных способностей и потребностей найдет возможность сдержать потребительские аппетиты растущего существа, направить желания в разумные и нравственные рамки.