- Но и вас тоже! Всю нашу родню!
- Я так и вижу эту мозаику: сочные луга, тучные стада, снежные вершины, горы белого хлопка, и мой лик белее молока (?), и губы-вишни, да? Все то, чего нет (и уже никогда не будет). Как бы шею прежде времени не сломать (не хотела б: любит брата). Угомонись, Бахадур!
А он и не слышит Асию.
- И про деда не забудь,- напоминает, пока тот молчит.- И пусть подберет ему подобающее выражение.
- Гордости за внука? - Ну вот: заговорил!
- А как же! Мог ли он подумать, что его внук взлетит на такие немыслимые высоты? - издевается?
- А что? Славная династия! Мы с честью...
- Да, конечно: мы - государство, не так ли?
- Как ты угадала? - шутит. Нет, с нею надо как можно мягче. ЛУЧШЕ НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ.- Зачем ты так, Асия?
- Я и про ваш салон наслышана! И, кстати, не я одна!
- Молодые таланты, общение с ними обогащает.
- Ты, надеюсь, продумал задание не только для художника? ЗНАЕТ!
- И Аскера Никбина подключишь, и скульптора?
И конечно же заказал ему свой бюст! Прости, оговорилась: скульптуру... И площадь уже облюбовал?
- О чем ты, Асия? Я скромный, рядовой клерк, подверженный, не скрою, некоторому честолюбию, как, впрочем, и мои сестры... нет, не ты, ты у нас...подумал: другая? странная? - святая, да,- подчеркнул,- святая!., впрочем, и зятья тоже, так что тщеславие красит мужчину, а если рассуждать трезво, твой брат, к сведению, а ты не смейся! пришел в этот мир...
- Ну да, было уже,- что не зря в этот мир пришел.
и не дождутся (о чем тоже было: вознести, чтоб потом сбросить в пропасть).
10
Однажды они остались вдвоем, Бахадур и ДЖАНИ-БЕК, вдруг куда-то ушли и мадам, и дочь, и знаменитости. Бахадуру стало не по себе (как в сказке, пол с механическим устройством, а там голодные львы). "Еще мечтаешь!" Но было чувство такое, искусство самовнушения? Вот и покажи (на что способен).
- Кстати, как вы думаете? - такой ход!! - Допустим, вы оказались на моем месте... Да вы не стойте как столб, садитесь! И вам действовать. С чего бы вы начали?
- Есть много мудрых книг.
- И вы с ними знакомы?
- Даже сдавал экзамен.
- И что же?
- Я бы... прежде всего окружил себя преданными.
- И честными, разумеется?
- Непременно.
- На которых можно опереться, так?
Бахадур кивнул (это он в свое время прочерчивал: да-с, укрыться-укрепиться, приблизив преданных; из родственников, земляков, друзей, а может, в ином порядке, да и совпадения могут быть: и друг-земляк или родственник-друг) .
- Что еще?
Уже освоился Бахадур:
- Только позитивная деятельность.
- В каком смысле?
- Все лучшее, все ценное...
Не дал Бахадуру докончить:
- Ну а что делать с теми, кто не желает следовать позитивному?
(И очиститься, обезопаситься, и обескуражить, переместив, и нежданно ударить, нагрянув.)
Зашла за чем-то дочь, но остановилась у входа, прислушалась: о чем они тут? И замерла, услышав "что делать с теми...".
- Как что? - растерялся.
- Ну да, что?
- Наказывать! - И умолк. "Надо бы посильнее".- Карать! - ВЫ ВЕДЬ, уловил по взгляду, что резкие выражения по душе ему,- ХОТИТЕ ЭТО УСЛЫШАТЬ! - и смотрит удивленно.
Дочь ушла, ее позвали. "А зачем приходила?" - не вспомнила. Решимость Бахадура ей понравилась, но запальчивость, ,с которой сказал "карать", показалась мальчишеством. И почему-то было приятно, что отец выбрал именно Бахадура для такого серьезного разговора; но случай, что остались вдвоем, может не повториться.
И они однажды вдвоем окажутся: Бахадур, джигит, как о нем сказал художник, и она.
Что ж, Джанибек начал так, как и Бахадур предлагает: прежний развалил работу, на его место пришел Друг Детства, а ведь тот казался незаменимым, слился с креслом, пришлось неожиданно ударить: застать врасплох, а пока придет в себя, вся система доказательств и примеров,- многое почерпнул из докладной Айши Устаеву, кое-что, правда, заострено, нахлынет и свалит с ног. А тот, ни о чем не подозревая, сидел, положив руки на зеленое сукно, и вдруг!., сначала решил, что ослышался, это не о нем, звон в ушах! и краской залито лицо, и из зала (старые обиды) знакомые голоса: "Правильно! Давно пора!.."
И перерыв. Потом просят пересесть. И- место пустует...
А кем подсказано? Айшой! Но Джанибек в сей миг еще не знает, некогда было заняться, что Айша - сестра этого, как его, джигита (скоро узнает).
- А вы,- спрашивает он его,- верите в успех? "Чей?" спросить бы.
Бахадур улавливает подвох, но в чем он, понять не может. И жалеет, что, не подумав, выпалил, ввернуть бы что-то повычурнее, мол, односложно нельзя ответить, а он взял да брякнул:
- Верю!
СЛИШКОМ МНОГОГО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ НЕГО. А Джанибек хотел бы услышать: "Не верю!" И чтоб доказал! И поспорили б они. И в споре, смотришь, новые ходы родились (подсказка какая-то).
Да, собрали на участке и привезли сто... камышей. А им за это документ, что двести принято,- это Асия Джанибеку, когда встретятся с ним на полях и она выстроит цепочку, а юн, совладав с собой, усмехнется:
"Извините, я вас не понял, растолкуйте вашей знатной сестре, пусть займется..."
Но Асию не собьешь: полученное за другие неучтенные сто те, кто сдает, и те, кто принимает, разделили пополам, так по цепочке и пошло, обрастая новыми единицами, а к тем выдуманным - еще, но ведь в конечном-то пункте!! - на миг умолкла, надеется, что ей возразят, услышать хочет, что Джанибек скажет ("За ушко - читай газеты! - да на солнышко!"), а он ждет, куда Асия заведет мысль.
"И что в конечном пункте?" - спрашивает.
Асия медлит, все еще не хочет расставаться с надеждой, что откроет глаза Джанибеку и тот, благодарный ей... "А мы с вами дадим бой!" Что ж, и о конечном пункте (где Джанибек) она выскажется: "И там, как здесь! - Аж дыхание у нее захватило.- И там! Там у вас тоже! До самого-самого верха!.. Вы все такие же, как и те, кто внизу начинает цепочку обмана. Скажете, нет? Может, я не права?.."
Джанибек усмехнулся: ну вот испугалась, на попятную; а она с другого фланга решила ударить:
"...иначе (и этими словами вскоре припечатают Джанибека, шум на весь край): сокрытие, так сказать, орошаемых (садов, полей, плантаций, о чем было уже), собрал со ста гектаров, а показал, что с пятидесяти. И потому вышли в передовые".
Джанибек внимательно слушает, воодушевляя собеседницу: что она еще скажет?..
"И такой вариант есть, от устья идти к истоку: взнос в банк деньгами через фешенебельный, в несколько этажей, универсальный (обыденное сляво: магазин) за якобы проданный товар".
"Мачты?" - перебивает Джанибек, чтоб отвлечь.
"Допустим,- подыгрывает Асия,-...товар, полученный якобы с фабрики, и бумага с печатью есть. А фабрика - что получила сырье!"
Как скажут потом, четко припечатав, "бестоварные операции" (на сердце?).
Лишь на бумаге ажур.
И добавила, пока Джанибек молчит: "Как веревочке ни виться, а концу быть!"
Джанибек зевнул: детский сад эта Асия (и ходульные ее присказки),- разве он не знает? Те, кто придумал эту цепочку, выгодную всем (??), твердо убеждены: с лихвой окупится, ибо кому не приятно, когда хвалят? да еще и почести, знамена-награды (и премии),- сколько их у него, Джанибека, и новый костюм надо шить, грудь вся завешана, и уже некуда прицеплять.
"Извините,- сказал он ей,- я вас не понял, какие-то словесные ужимки".
"О чем вы? - и угроза в голосе Асии.- А ведь народ спросит! Что вы тогда ответите?" - и рукой на поля показывает. А вокруг белым-бело, коробочки распустились.
"Красивое зрелище!" - залюбовался Джанибек, сдерживает гнев: ему, видите ли, угрожают!
"Ответить придется!" - не унимается она.
Ай да Асия!.. "Ваш пафос я разделяю. Но очень уж туманна ваша философия, давайте сообща взвесим... А теперь докажите, какой вы мастер!" - и тоже рукой на поля показывает. Они думают, и те, которые начинают, и те, на ком замыкается, НА ТЕБЕ И ЗАМЫКАЕТСЯ, цепная эта РЕАКЦИЯ, что я не знаю, а я знаю ВСЕ, но делаю вид, что ничего не знаю.
Но вот что неожиданно: сигналы, о тех, кого он возвысил,- купюры в жестяной коробке, и Асия, сама того не понимая, потянет за ниточку, ну да, демагогию развела, и полетел уполномоченный из района, ответственный за регион: упрятала его с дружками за решетку.