Бен посмотрел в зеркальце заднего вида, поправил свой коричневый галстук, подобранный к желтой рубашке и, прежде чем выйти из машины, натянул на себя коричневый пиджак. Захлопнув дверь, он неожиданно ощутил предательское бурчание в животе.
– Черт тебя побери, Уайтейкер, – обругал он себя. – Давай же, действуй. Мэтьюз, надо полагать, человек, занятый на производстве, еле сводит концы с концами.
За углом домика Бен увидел старый, помятый, видавший лучшие дни «фольксваген», а затем обратил внимание на одно из передних окон дома – оно было все в трещинах. Мэтьюз, вне сомнения, должен обрадоваться приезду голливудского режиссера не меньше, чем визиту папы римского.
Вперед, папа римский, с иронией подумал Бен. Мэтьюз, помимо всего прочего, потрясный писатель, что, как мог заключить Бен по личному опыту, должно придать характеру определенную эксцентричность. Все писатели немножко тронутые, подумал Бен. Они непредсказуемы в своем поведении и каждом своем последующем шаге. И этот задрипанный Дж. Д.Мэтьюз мог запросто послать Бенджамина Уайтейкера, известного деятеля кино, сына еще более знаменитого режиссера, к чертовой бабушке или куда там еще.
– Чудеса, да и только, – сказал Бен, и в желудке снова запели петухи. – Ситуация – нелепей не придумаешь.
Он прошел по газону, с опаской ступил на крыльцо и постучал в дверь. Стук бешено скачущего сердца и шум в ушах еще больше увеличили его нервозность.
Дверь открылась, и Бен увидел молоденькую девушку, свирепо уставившуюся на гостя, – в ней было футов пять с хвостиком, на голове – буйство темных кудрей, глаза – карие, горящие гневом, одета в джинсы и длинную не по размеру шотландскую рубаху. Поскольку она была босиком, Бен вскользь мог заметить, что на ногах маникюр нежно-розовых цветов. Личико у нее, как решил про себя Бен, прелестное, на глаз ей лет шестнадцать, и неизвестно из-за чего она была злой как черт.
– О, вот и отлично, – сказала она саркастически. – Просто прекрасно. Вам сказано было, что я уеду – значит, уеду. Звать сюда вышибалу в рубашке с галстуком, чтобы силой выселить меня отсюда, – это, извините, уже верх нахальства.
– Слушайте, я…
– Нет, это вы слушайте, мистер Маккоу. Вы меня на пушку не берите. У меня есть еще больше часа до полудня. Так что убирайтесь с моего крыльца, или я вызову полицию. Это уже шантаж, и я, парень, не оставлю такое дело без последствий.
– Спокойнее, – сказал Бен, подняв руку. – Я не знаю, о чем вы тут говорите. Мне нужно повидаться с вашим отцом. Он дома?
– А?
– Слушай, малыш, извините, мадемуазель, не могли бы вы просто-напросто передать отцу, что с ним хотят поговорить?
– Мой отец? – сказала она, немного остывая. – И как же его зовут, моего отца?
– Вы забыли? – спросил Бен, расплываясь в ослепительнейшей из своих улыбок. И зачем я так, подумал он секундой позже. Теперь она действительно разорвет его на мелкие клочья. – Ладно, ладно, полегче. Его зовут Дж. Д.Мэтьюз, и мне необходимо поговорить с ним.
Девушка сощурила глаза.
– Зачем он вам? Вы что, сборщик налогов? Все счета оплачены, кроме ренты, и я уже сказала, что к полудню съезжаю.
– Вас что, выселяют по суду? – спросил Бен, округлив глаза. – В полдень? Черт, как это неудачно.
– Да, это вам не на пикник выехать, – сказала она со вздохом. – Ну ладно.
– Вот и хорошо. – Бен снова расплылся в улыбке. – Минута разговора с Дж. Д.Мэтьюзом очень многое для меня прояснила бы. Так я могу войти?
Она вскинула руки.
– Почему бы и нет?
Бен вступил в маленькую гостиную и увидел несколько картонных коробок на полу, почти доверху забитых вещами. Мебели было мало, и вид она имела весьма нетоварный, но в комнате очень чисто.
Бен снова перевел взгляд на девушку.
– Насколько я понимаю, вы сейчас заняты, – сказал он. – Но мне действительно очень нужно поговорить с Дж. Д.Мэтьюзом.
– Ну так и говорите, – сказала она. – Я буду паковаться, а вы говорите. По какому вы делу?
– Его нет дома?
– Кого?
– Вашего отца? Дж. Д.Мэтьюза?
– Мистер, я не видала своего отца с того благословенного момента, когда он отчалил от нас. Мне тогда было четыре года, и звали его Клэресом Мэтьюзом. Моя мать умерла пять лет назад, и ее звали Энн Мэтьюз.
Бен нахмурился.
– Тогда кто же такой Дж. Д.Мэтьюз?
– Я! Господи, надо же быть таким непонятливым. Я – Дж. Д.Мэтьюз, Джулия Диана Мэтьюз. Так… Прекрасно, сгодится. – Она взяла две книги и положила их в коробку. – Я упаковываюсь, но вы-то можете говорить. Так чего вам надо?
Черт, все еще не веря своим глазам, подумал Бен. Эта малышка – Дж. Д.Мэтьюз? Нет, нет, не может быть. Она прячет от Бена отца, потому что приняла гостя за сборщика налогов. Эта Джулия Диана написала «Дорогу чести»? Невозможно. Совершенно невозможно.