Вечером, вспомнив, что за ланчем она перехватила лишь одну кружку кофе, Кэсс покинула квартиру. Маленькая лавочка, где так вкусно пахло едой, и особенно сырами, находилась в двух шагах от дома Бена, и Кэсс провела там на редкость приятные полчаса. Купила телятины, ветчины, яиц, нескольких видов сыра, хлеб, фрукты и овощи, а также две бутылки вина.
Но, возвращаясь с покупками домой, вновь почувствовала себя обессиленной и попыталась вернуть хорошее настроение размышлениями о том, что бы ей хотелось съесть на ужин. Но мысль о готовке для себя одной не привлекла Кэсс, и она решила обойтись бутербродами с сыром, а остальное положить в холодильник до возвращения Бена.
Закусив губу, она устало доплелась до гостиной, рухнула на диван и попыталась не думать о том, что будет делать, если поездка Бена окажется неудачной. Ей было просто необходимо провести некоторое время в Италии. Подальше от Лондона, Роджера и отца, тем более что Италия, по-видимому, всегда была ее духовной родиной. В конце концов, она наполовину итальянка!
Телефон зазвонил, когда она наливала себе второй стакан бренди из запасов Бена. Внезапный звонок прозвучал в тихой комнате подобно грому, рука Кэсс дрогнула, и капли коньяка брызнули на ковер.
— О, черт! — пробормотала она и, отставив бутылку, принялась озираться в поисках салфетки. Кто бы мог звонить сюда? — с беспокойством размышляла она. Надо ли поднимать трубку? А если это Роджер или ее отец?
Телефон, однако, настойчиво трезвонил, и наконец, не выдержав, Кэсс сняла трубку.
— Si? — сдавленно произнесла она, гадая, сумеет ли выдать себя за экономку, а услышав знакомый голос, в изнеможении присела на край стола.
— Где тебя черти носят?
— О, Бен! — От волнения Кэсс обессилела настолько, что едва сумела ответить ему. — Это ты!
— А кого ты ждала? — удивился Бен и тут же спохватился: — А, понятно: думала, звонит Роджер.
— Да, у меня мелькнула такая мысль, — понизив голос, призналась Кэсс и попыталась выровнять дыхание. — Но я очень рада тебя слышать.
— Почему? — Он сразу забеспокоился. — Что-нибудь случилось?
— Нет, нет! — она с легким удивлением покачала головой. — Все в порядке. — Она помедлила. — А как ты? Хорошо доехал?
— Вполне. — На этот раз он отозвался довольно сдержанно, отметила Кэсс. — Ты уверена, что с тобой все хорошо?
— Ну конечно! — Кэсс так и не сумела задать вопрос напрямую, но он отчетливо прозвучал в ее словах: — А., как твоя мать?
— Она согласилась принять тебя, если ты спрашиваешь об этом, — коротко сообщил Бен, и Кэсс почувствовала, как у нее радостно забилось сердце. — Я вернусь, как и обещал, завтра, к ланчу. Ты будешь готова уехать на виллу на следующий день?
Так сразу! Кэсс чуть не выпалила эти слова вслух, но вовремя сдержалась. Ведь она этого хотела, верно? Именно затем и пришла сюда. И если в квартире Бена она стала ощущать себя как дома, это вовсе не значило, что ей следует передумать насчет своего решения.
— Конечно, — подтвердила Кэсс с притворным энтузиазмом в голосе и, немного помолчав, спросила: — А ты уверен, что она не против?
— Ты же знаешь Софи, — уклончиво отозвался Бен. — Нелегко догадаться, о чем она думает. Если ты уверена, что с тобой все в порядке, увидимся завтра, ладно?
— Ладно. — Кэсс вцепилась в трубку, лихорадочно придумывая повод, чтобы продолжить разговор. — А ты… поедешь осторожно, хорошо?
— Я ведь добрался до места, — сухо ответил Бен. — И потом, я всегда езжу осторожно. Если и превышаю скорость, то ненамного.
— Превышать скорость опасно, — возразила Кэсс, попавшись на удочку Бена, и тут же спохватилась: — О, опять ты!.. — Она невольно улыбнулась, и улыбка смягчила ее голос. — Тогда — до завтра.
— A domani[3], — эхом откликнулся он.
Кэсс дождалась, когда Бен положит трубку, и лишь потом сделала это сама.
Спала она плохо. Сказалось безмерное количество выпитого за день кофе в сочетании со скудной едой. И, конечно, тревожила предстоящая встреча с матерью Бена. Хотя Бен и сказал, что Софи согласна принять ее в Кальвадо, еще неизвестно, на какое гостеприимство Кэсс может там рассчитывать. Неужели Софи простила ее? И готова, забыв о прошлом, начать все заново? В это Кэсс не верилось. Софи никогда не производила впечатления женщины, способной прощать.