Потом она опомнилась. Оказывается, она давно уже не ребенок. Она взрослая женщина и прекрасно понимает, что глупо бояться темноты, что на свете есть вещи куда страшнее. А в темноте скрывается только темнота.
Какая же я дура! — отругала себя Сибилл, вспомнив события минувшего дня. Выставить себя такой идиоткой! Так расклеиться! Допустить подобный срыв! Вместо того чтобы взять себя в руки, умчалась из дома как последняя трусиха.
Непростительное поведение.
А потом рыдала у Филиппа на груди. Ревела, как ребенок, на траве перед домом, будто…
Филипп.
Сгорая от стыда, она громко застонала и закрыла лицо ладонями. Чья-то рука обняла ее.
— Тсс.
Она узнала его по прикосновению, по запаху, прежде чем он притянул ее к себе.
— Все хорошо, — прошептал он.
— Я думала, ты ушел.
— Я же сказал, что останусь. — Он приоткрыл глаза и глянул на светящийся циферблат будильника, стоявшего на тумбочке у кровати. — Три часа. Как я сразу не догадался?
— Я не хотела будить тебя. — Ее глаза привыкли к темноте, и теперь она отчетливо различала его. Пальцы зудели, страстно желая прикосновения.
— Вряд ли я склонен проявлять недовольство, просыпаясь среди ночи в постели рядом с прекрасной женщиной.
Сибилл улыбнулась, обрадованная тем, что он не намерен пытать ее о причинах столь позорного срыва, который она допустила накануне. Сейчас они вдвоем. Только он и она. Можно не скорбеть о вчерашнем, можно не тревожиться о будущем.
— Полагаю, у тебя большой опыт в подобных делах.
— Просто есть вещи, которые ты обязан делать правильно.
Голос у него такой теплый, рука такая сильная, тело такое упругое.
— Как ты относишься к тому, что женщина, в постели с которой ты проснулся среди ночи, желает соблазнить тебя?
— Разумеется, положительно.
— В таком случае, если не возражаешь… — Она повернулась, прижалась к нему всем телом, губами нашла его губы.
— Если у меня появятся возражения, я дам знать.
Она тихо рассмеялась, охваченная чувством благодарности за все то, что он сделал для нее, за то, чем он для нее стал. Ей не терпелось выразить ему свою благодарность.
Темно. В темноте она может быть кем угодно.
— А если я не остановлюсь?
— Угрожаешь? — удивился он, возбужденный ее дразнящим мурлыканьем и прикосновением пальцев, выделывающих будоражащие круги на его теле. — Я тебя не боюсь.
— А зря. — Теперь ее пальцам помогали и губы. — Я могу тебя испугать.
— Уж постарайся. О Боже. — Он зажмурился. — Желаю удачи.
Она опять рассмеялась и принялась облизывать его, словно кошка, ногтями медленно царапая его с боков. Он задрожал, задышал тяжело и часто.
До чего удивительно мужское тело, думала Сибилл, лениво ощупывая, исследуя его фигуру. Мускулистое, гладкое и по очертаниям идеально гармонирует с женскими формами. С ее формами.
Здесь шелковистое, там шероховатое. Упругое и в то же время податливое. В ее власти пробудить в нем желание и острое томление, которые пробуждает в ней он. Как и он, она способна давать и брать. И все то восхитительно-греховное и нечестивое, что люди вытворяют в темноте, она тоже способна совершать.
Он сойдет с ума, если она не остановится. А если прервется, он умрет. Ее жаркие неугомонные губы всюду. Грациозные тонкие пальцы разгоняют, горячат в жилах кровь. Ее влажное тело скользит, перекатывается по нему.
Она женщина. Единственная женщина. Он жаждет ее, как жизнь.
Словно некий фантастический призрак, она вздымается над ним, стряхивает с себя пеньюар, выгибает спину, порывистым движением головы откидывает назад волосы. Все ее существо пронизано восхитительным ощущением легкости, свободы, неуемной энергии. Ее переполняет желание, голая страсть. Глаза блестят, сверкают в темноте, околдовывая его.
Она опустилась на него, медленно приняла в себя, смутно сознавая, скольких усилий ему стоит покоряться ее темпу. Задержала дыхание, выдохнула со сладостным стоном. Опять задержала, снова выдохнула. Его ладони поймали ее груди, стиснули, пленили.
Она раскачивалась на нем с терзающей медлительностью, распаляя себя, упиваясь собственной властью. И все время смотрела ему в глаза. Он содрогнулся под ней, напряг мышцы, впечатался телом в ее бедра. Сильный, думала Сибилл. Он очень сильный, раз позволяет использовать его как ей нравится.