— И в качестве извинения ты проник в мою комнату, взломав дверь.
— Я ничего не взламывал. К тому же ты не желала впускать меня, а цветы очень хотели оказаться здесь. И я тоже. Ну что, мир?
Значит, он лез по стене. Она никак не могла осмыслить этот факт. Никто никогда не совершал ради нее подобного безрассудства. Сибилл смотрела в золотистые глаза и чувствовала, что ее сердце оттаивает.
— У меня работа.
— А у меня черная икра, — с озорной улыбкой отвечал Филипп, видя, что она сдается.
Сибилл забарабанила пальцами по нижнему краю клавиатуры.
— Цветы, шампанское, черная икра. Ты всегда так хорошо экипирован, когда совершаешь незаконное проникновение со взломом?
— Только если хочу повиниться и разжалобить прекрасную даму. Не могла бы ты выделить мне чуточку своей жалости, Сибилл?
— Пожалуй. Я вовсе не собиралась скрывать от вас, что мне звонила Глория.
— Знаю. И поверь, если бы я сам не сообразил, Кэм бы меня утром образумил.
— Кэм. — Потрясенная, она заморгала. — Он же меня терпеть не может.
— Ошибаешься. Он очень тревожился за тебя. Может, все-таки отвлечешься от работы?
— Ладно. — Она выключила компьютер. — Я рада, что мы больше не сердимся друг на друга. Сложностей и без того хватает. Я сегодня виделась с Сетом.
— Слышал.
Она взяла протянутый бокал, пригубила его.
— Вы с братьями навели в доме порядок?
Филипп содрогнулся и глянул на нее с мукой в глазах.
— Даже вспоминать не хочу. Такое не привидится в кошмарном сне. — Он взял ее за руку и подвел к дивану. — Давай поговорим о чем-нибудь менее ужасном. Сет показал мне эскиз судна, который он сделал углем под твоим руководством.
— Он очень толковый парень. Прямо на лету схватывает. Внимательно слушает, запоминает детали, сразу улавливает перспективу.
— Я также видел набросок нашего дома, который сделала ты сама. — Он дотянулся до бутылки и как бы невзначай наполнил ее бокал. — Отличная работа. Я удивлен, что ты не избрала живопись своей профессией.
— В детстве я брала уроки. Училась живописи, музыке, танцам. И в университете продолжала заниматься. — Обрадованная тем, что они уладили разногласия, она откинулась на спинку дивана, смакуя шампанское. — Но это все так, забавы ради. Я всегда знала, что мое призвание психология.
— Всегда?
— В общем-то да. Искусство не для таких людей, как я.
— Почему?
Его вопрос смутил ее, насторожил.
— Мне было бы трудно проявить себя на этом поприще. Ты сказал, что принес белужью икру?
Так, шаг назад, отметил Филипп. Значит, он просто пойдет в обход.
— Гм. — Он вытащил из корзины тосты, вновь наполнил ее бокал шампанским. — На каком инструменте ты играешь?
— На фортепиано.
— Правда? Я тоже. — Он непринужденно улыбнулся ей. — Надо нам с тобой как-нибудь в четыре руки сыграть. Мои родители обожали музыку. Мы все играли на разных инструментах.
— В детях необходимо развивать музыкальный вкус. Это очень важно.
— Конечно. И забавно. — Он разложил тосты, один протянул ей. — Мы иногда субботними вечерами устраивали настоящий концерт. Изображали квинтет.
— Играли вместе? Вот здорово. А мне приходилось выступать перед другими. Я это ужасно не любила. Всегда боялась сбиться.
— Ну и что? Тебе же не стали бы ломать пальцы за то, что ты взяла не ту ноту.
— Но тем самым я оскорбила бы маму, а ее недовольство страшнее… — Она осеклась и, хмуро глянув в бокал, хотела отставить его в сторону, но Филипп, мгновенно среагировав, быстро добавил в него шампанского.
— Моя мама любила играть на пианино. Потому и я освоил этот инструмент. Мне хотелось хоть в чем-то быть похожим на нее. Я ее обожал. Мы все ее любили, но для меня она была идеалом доброй, благородной, сильной женщины. Я хотел, чтобы она гордилась мной. И, когда я видел, что она мной гордится, когда она меня хвалила, мною овладевало совершенно потрясающее чувство.
— Некоторые всю жизнь стремятся заслужить одобрение своих родителей, но их усилия остаются без внимания. — Уловив в своем голосе горечь и досаду, Сибилл смущенно рассмеялась. — Я слишком много пью. Шампанское в голову ударило.
Филипп неспешно наполнил ее фужер.
— Здесь все свои.
— Злоупотребление алкоголем, даже если это восхитительное шампанское, порочно и безнравственно.
— Порочно и безнравственно злоупотреблять спиртным регулярно, — возразил Филипп. — Ты когда-нибудь напивалась допьяна, Сибилл?