Княгиню Елену Фёдоровну я, насколько мне позволяли приличия, разглядывал куда более внимательно — примерно так будет в её возрасте выглядеть моя супруга, а это, согласитесь, очень интересно. Что ж, если учесть что княжне Александре сейчас семнадцать, то её матушке никак не меньше тридцати пяти, а по виду и не скажешь. Что приятным и милым лицом, что вполне аккуратно оформленной фигурой княгиня Елена Фёдоровна смотрелась лет на десять младше себя, причём видно было, что это порода, а не ухищрения мастериц по раскраске лиц, пошиву платьев и изготовлению корсетов. В общем, за внешность будущей супруги можно не беспокоиться ещё почти двадцать лет.
Сама же княжна Александра Дмитриевна, ради которой я здесь и присутствовал, тоже порадовала. Сходство с матерью у неё, правда, оказалось еле уловимым, разве что светло-русые волосы и зелёные глаза были такими же, да манеры матушкины княжна старательно копировала. Но хороша, ничего не скажешь! Больше всего впечатлял рост княжны. Здесь народ пониже, чем это было в оставленном мной мире, и рослую девицу встретить очень и очень сложно. Мне, по крайней мере, такие пока не попадались, одна только Герта. Да, когда мы с ней встретились, она была уже не столь юна, но, думаю, фрау Штайнкирхнер и в семнадцать возвышалась над всеми своими соседками, да и над многими соседями тоже. Но это там, в Мюнхене. А княжна Александра — здесь, в Москве, где я до сего дня таких высоких девиц не видел... С женскими формами у княжны тоже был полный порядок, так что с женитьбой отец мне, можно сказать, удружил, так удружил. Понятно, что все свои впечатления и предвкушения я придержал до лучших времён, постаравшись показать их одним лишь взглядом, но Александра, похоже, не заметила. Что ж, для неё эта сторона жизни пока что неведомая земля. Постараюсь, чтобы открытия, которые на той земле княжну ожидают, оказались для неё приятными...
Младшая сестрица будущей невесты, шестнадцатилетняя княжна Варвара Дмитриевна, здешним представлениям о женской красоте соответствовала куда больше — ростом была заметно меньше старшей при тех же формах. Этакая копия Лиды, только с повышенной изящностью. Больше походила она и на своих родителей, тут фамильное сходство не угадывалось, как у Александры, а просто-таки бросалось в глаза. Эх, вот когда я пожалел, что христианам многожёнство запрещено, а то бы, честное слово, взял бы обеих!
Я знал, что у княжны Александры имелся ещё младший брат одиннадцати лет, но его, надо полагать, не взяли сюда по малолетству. Ну и ладно, не с ним знакомиться я сюда приехал.
Пока мы с Бельскими обменивались дежурными любезностями, приёмная зала активно наполнялась приглашённой публикой. Закончив с процедурными формальностями, разбрелась по сторонам и наша группа. Князь и княгиня направились общаться с главой Пушкиных, отца с матушкой перехватили Бельские старшей ветви, Василия с Анной я вообще быстро потерял из вида, оставшись таким образом с обеими княжнами.
— Вы, Алексей Филиппович, с братом прямо два героя! — с восхищённым придыханием начала княжна Александра. Похоже, она слишком буквально восприняла инструктаж родителей на тему поведения с будущим женихом. — Оба с «георгиями»!
— Война, Александра Дмитриевна, устроена так, что либо ты просто исполняешь свой долг, либо делаешь несколько больше, — философски ответил я. — Мы с братом сделали чуть больше, так уж вышло.
— Не скромничайте, Алексей Филиппович, лучше расскажите, какие подвиги вы и ваш брат совершили, — не унималась княжна.
— Да какие подвиги, — улыбнулся я. — Мои люди перестреляли шведских артиллеристов и захватили пушку. Правда, стояла та пушка очень близко, била почти в упор и продолжи она стрелять, наши потери оказались бы непомерно большими... А уж как Василий отличился, когда наши отбивали у шведов Выборг, вы лучше его самого и спросите.
— Нет-нет, Алексей Филиппович, именно подвиг! — подключилась младшая сестра. — Вы же даже ранение получили!
— Это уже потом, — пояснил я.
— Всё равно! — пылко сказала княжна Варвара. — Вы ваших солдат от излишних потерь уберегли!
— Ополченцев, — поправил я её по армейской привычке.
— Ополченцев? — старшая княжна перехватила ведение беседы. — Но вы же были стремянной офицер!