— Горцы нам тогда сильно досаждали засадами, на которые они были мастера, — рассказывал дядя, — так поручик Бельский набрал себе команду из самых отчаянных и буйных солдат, даже из-под ареста вытаскивал под обязательство перехода к нему в подчинение, одного, говорили, от расстрела спас, уж не знаю, правда или нет... И начали они те засады выискивать и снимать. Действовали почти исключительно кинжалами, стреляли если, то только в спины убегающим. Очень действенная мера оказалась, должен сказать. Бельский даже Золотое оружие получил не саблю, а кинжал. Скольких врагов он собственноручно зарезал, в точности сказать сложно, но поговаривают о полутора сотнях.
Ого! Вот уж не ожидал... Револьвер, что ли, с собою прихватить, когда к князю отправлюсь? Так, чисто для душевного спокойствия... Однако же, интересно, что побудило князя Бельского отправиться на войну?
— Капитану Бельскому предлагали остаться в армии, — продолжал дядя, — но он, выслужив свои обязательные три года, отказался, вернулся в Москву и занялся делами земельными. Земли ему, конечно, достались в наследство, но князь Дмитрий Сергеевич то наследство увеличил на половину.
Что ж, умеет, значит, дела вести князь, умеет... И говорить с ним будет нелегко. Хотя... А если вести разговор с князем именно как обсуждение делового вопроса? Хм, надо подумать...
— С кавказскими своими сослуживцами Бельский связей никогда не поддерживал, — дядя продолжал открывать мне князя с неизвестной раньше стороны, — и в последней войне в ополчение не вступил, имея на то полное право по годам своим. Однако же перевёл Военной Палате пятьсот тысяч рублей и передал на двести тысяч съестных припасов, сверх того принял на свой счёт кормление раненых в московских госпиталях.
Однако... Серьёзные деньги даже для столь богатого человека. Что ж, это, конечно, говорит о князе более чем благоприятно. Заодно я, как мне кажется, понял, почему князь Бельский променял блеск стремянного офицера на пыльный плащ кавказского вояки. Если я не ошибся, князю хотелось испытать себя, и испытание то он прошёл. А дальше решил, что хватит и того, да и вернулся к мирной жизни и семейному делу. Вот только... Как-то очень уж складно сочетались полтораста зарезанных князем Бельским горцев с умелостью и жестокостью убийцы Бабурова. И что теперь с этим делать?..
Что делать, что делать... То же, что и всегда — думать. Я подумал, и получилось у меня, что сочетаться оно, конечно, сочетается, но вот дальше пошли сплошные вопросы. Как вообще князь Бельский нашёл Бабурова? Почему, расправившись с Бабуровым, князь оставил в покое Лизунова? И, кстати, Ломскую тоже? Если князь зарезал Бабурова, почему не забрал бумаги об Александре? Ни на один из этих вопросов я и близко не видел сколько-нибудь правдоподобного ответа, так что в совокупности своей они версию о причастности князя Бельского к смерти непутёвого мужа Лиды убивали начисто. Ну что ж, значит, рассматривать ту версию я и не стану.
...Князь Дмитрий Сергеевич Бельский принял меня у себя в кабинете и после обязательных приветствий с проявлением самой учтивой вежливости с обеих сторон предложил красного вина.
— С вашего позволения, Дмитрий Сергеевич, я бы с этим повременил, — я почтительно наклонил голову. — Не исключаю, что после нашего разговора вы не сочтёте возможным предлагать мне угощение.
— Вот даже как? — удивился князь. — Объяснитесь, Алексей Филиппович.
— Видите ли, — мысленно перекрестившись, начал я, — испытывая самые добрые чувства к княжне Александре, я вижу брак с ней крайне нежелательным как для неё, так и для себя. Более того, так же считает и сама княжна Александра. Почтительнейше прошу вас, Дмитрий Сергеевич, пойти навстречу дочери.
Я специально не стал с самого начала вываливать на князя всё, что знал. Пусть задаёт наводящие вопросы — это позволит ему считать, будто именно он ведёт в нашем разговоре, мне же будет легче отслеживать реакцию князя на мои высказывания и соответствующим образом вести свою линию дальше.
— И какие вы имеете основания для столь странной просьбы? — недоумение князь изобразил очень даже натурально, кто другой бы и поверил.
— Видите ли, Дмитрий Сергеевич, я знаю, что брак этот нужен вам для получения родства с товарищем старосты, теперь уже старостой Боярской Думы, что в свою очередь потребно вам для облегчения сокрытия обстоятельств появления Александры на свет и её состояния в положении вашей законной дочери, — зашёл я с козырей.
— Потрудитесь объяснить ваши намёки! — князь всё ещё удерживал позиции.