– Что ты, он именно такой, как его описывала Линдси. – Бен осекся.
Меридит выпрямилась в кресле.
– Что ты сказал? Бенджамин, я слышала… Так ты его знаешь?
– Мама, послушай, я не могу!..
– Нет, это ты слушай, Бен Уайтейкер! Я однажды уже потеряла свою дочь по причине лжи, лжи во имя любви, но она возрождается вновь и вновь. Мы снова рискуем потерять Линдси, разве ты не понимаешь этого? Клэйтон умер. Я не могу вызвать его дух, чтобы он поговорил с Линдси и объяснил ей, что она ни в чем перед ним не виновата. Но, Боже, если мужчина, которого Линдси любит, тоже все еще любит ее, то здесь есть какая-то надежда?
– Черт возьми, мама, все не так просто! Он не робот, чтобы можно было нажать на кнопку и все сделать, как нам лучше. Он мужчина, человек с разумом и чувствами, со своим понятием чести, и Линдси вольно или невольно заставила его отгородиться от нее стеной.
– Так ты знаешь, кто он?
– Да, – устало сказал Бен. – Да, я знаю его. Теперь ты довольна? Линдси сделала тогда отменный выбор, мама. Он честен, он настоящий, цельный человек. В нем практически нет недостатков, не считая его несколько гипертрофированной гордости.
– Он все еще любит ее?
– Да, но…
– Слава Богу! Кто этот человек, Бен?
– Не скажу.
– Черт тебя подери, Бен! Это нужно для Линдси!
– Знаю! Но что ты станешь делать? Пойдешь к парню и расскажешь ему об Уиллоу? И что дальше? Он сочтет, что в такой ситуации обязан сменить гнев на милость. Этого ты хочешь для Линдси? Мужчину, который вернется к ней из чувства долга? Нет, я в этом не буду участвовать. Да, он любит ее, но он же ее не переносит.
– Какая глупость!
– Я тоже так думал, пока Джи Ди не убедила меня в обратном. Он уверен, что Линдси использовала его и играла с ним ради забавы. Он ей не верит, и неизвестно, поверит ли когда-нибудь вновь. Все сложно и запутано, мама. Решение должна принимать сама Линдси. Ну ладно, мне пора идти на съемки. Я позвоню через пару дней.
– Хорошо. Как фильм?
– Все идет просто здорово! Мы ни на сутки не выбиваемся из графика. Мы вернемся, чтобы продолжить съемки в павильоне недели через две-три. В пустыне становится чертовски жарко. Студия с кондиционером покажется нам просто раем. Мама, то, что мы снимаем, просто фантастика! «Дорога чести» войдет в историю!
– Я горжусь тобой, Бен. Я так понимаю, что ваш Дэн О'Брайен в роли Онора на высоте?
– Дэн бесподобен. Сегодня мы репетировали сцену, и у меня в объятиях неожиданно оказалась рыдающая костюмерша. Когда она пришла в себя, то страшно смутилась; бедняжка чуть не умерла на месте от стыда, но он всегда так играет.
– Невероятно! Знаешь, мне очень бы хотелось познакомиться с ним.
– Да? Хм… Ну вот, вернемся через пару недель, а там посмотрим. Мне надо идти. Передай Линдси, что я люблю ее. И Джи Ди тоже. Пока.
Меридит положила трубку и развернула кресло, чтобы морской пейзаж был у нее перед глазами. Откинувшись в кресле и погрузившись в созерцание картины, она лихорадочно размышляла.
Итак, Бен знаком с отцом Уиллоу. С мужчиной, который любит Линдси, но одновременно терпеть не может. Она кое-что начинала понимать, и это ей не было приятно. Ей хотелось, чтобы этот человек примчался сюда, объявил, что любит ее дочь и вдохнул бы жизнь в увядающую душу Линдси. Сказка. Это был сценарий волшебной сказки. Но какая-то надежда оставалась.
Меридит встала и, последний раз взглянув на морской пейзаж, отправилась на поиски Линдси.
Линдси оторвалась от книги и увидела мать, пробиравшуюся через сад к креслам в тени дерева, где она сидела.
– Привет, дорогая, – сказала Меридит. – Можно мне составить тебе компанию?
– Конечно, – ответила Линдси. – Сегодня здесь просто чудесно. Может быть, не стоит городить огород и продавать дом? Если тебе и Палмеру здесь удобно, можно было бы и остаться. Когда-то он давил меня, отравлял душу воспоминаниями прошлого, но после больницы, когда переехала сюда, я чувствую себя здесь просто и хорошо. В конце концов… – Голос ее прервался.
– Да? – спросила Меридит, устраиваясь в соседнем кресле.
– Я думала о Джейке. Кто я такая, чтобы судить кого-то за его образ жизни? Я сама наворотила таких вещей, от которых теперь волосы дыбом становятся. Джейк был всего лишь тем, кем он был, как и мы все.
– Хочешь сказать, ты простила его? – кротко спросила Меридит.
– Да, мама, простила. Я не хочу больше травить раны прошлого, мне хватает сегодняшних проблем. Я собираюсь вспоминать об отце через призму тех чудесных часов, которые он мне когда-то подарил, не примешивая плохих воспоминаний.
– Что ж, это уже шаг вперед, Линдси. Я рада за тебя. – Меридит помолчала. – Да, здесь и вправду прекрасно. Я только что разговаривала с Беном. Он говорит, что в Аризоне невообразимая жара.
– Да, – сказала Линдси, снова переведя глаза на книгу. – Могу себе представить. Он доволен, как идут дела?
– Не то слово! По его мнению, О'Брайен в роли Онора – это нечто, не поддающееся описанию. Бен сказал, что девушка костюмерша полчаса прорыдала в его режиссерских объятиях, увидев Дэна в одной из сцен.
– Да, Дэн способен довести до слез, когда он… Я имею в виду, роль написана просто замечательно и трогает за душу.
Меридит испытующе посмотрела на Линдси, которая торопливо спрятала глаза и преувеличенно сильно затеребила корешок книги.
– Ты хотела сказать, – медленно начала Меридит, – что Дэн О'Брайен способен довести до слез своей игрой?
– Нет, я…
– О, Линдси, прошу тебя, – мягко сказала Меридит. – Довольно лжи и обмана, иначе скоро мы все в этом потонем. Меньше, чем через три месяца родится на свет Уиллоу, так неужели лучше будет, если ее мать, помимо прочих проблем, будет обременена тяжестью напрасно взятой на себя вины? Начни сначала прямо сейчас. Я спрошу тебя еще раз: ты уже видела игру Дэна О'Брайена?
Линдси глубоко вздохнула и медленно взглянула в глаза матери.
– В… Нью-Йорке. Бен и Джи Ди от меня узнали о его существовании. Они специально съездили туда под видом свадебного путешествия, чтобы посмотреть на него по моей просьбе.
– Понятно. Дэн должен быть признателен тебе за то, что ты порекомендовала его на роль Онора.
– О, нет, он и не подозревает об этом, – быстро сказала Линдси. – Он и не должен узнать об этом, потому что…
Она встала и, словно защищаясь, положила руку на свой вздымающийся вверх живот.
– Не делай этого, не надо, – прошептала она, не сводя глаз с Меридит. – Оставь меня в покое.
– Но… – Меридит судорожно обдумывала, как ей поступить.
– Нет. – Линдси закрыла уши руками. – Не говори ничего. Я не хочу слышать! Я не могу! Я не буду слушать!
Меридит встала и вплотную подошла к Линдси.
– Нет, Линдси, ты выслушаешь то, что я тебе скажу. Давно пора. Он ведь отец Уиллоу, правда?
– Да! – выкрикнула Линдси, и слезы хлынули по ее щекам. – Черт возьми, да! Ну что, удовлетворена? Счастлива, что разгадала мою загадку? Поздравляю, ты у нас такая проницательная. Клэйтон знал, что я люблю Дэна и всегда буду любить. Боже, какой безжалостной была я по отношению к Клэйтону, как эгоистично поступала, совершенно не задумываясь, что могу его ранить. А Дэн? Я разбила его сердце своею ложью. Напрасно взятая вина? О нет, мама, именно моя и только моя. Я причина разбитой жизни двух замечательных людей, двух замечательных мужчин.
– Нет, – сказала Меридит. – Не по твоей вине у Клэйтона возникли к тебе чувства. Идея с женитьбой принадлежала ему, а мы все лишь согласились с нею, скрепя сердце, если ты помнишь. Если уж говорить о вине, то ее надо делить поровну между всеми нами. Я знаю, я в этом уверена, что, если бы Клэйтону сейчас предложили заново сделать выбор, он поступил бы точно так же. Да, он влюбился в тебя и в какие-то моменты твоего душевного равновесия действительно мог ощущать себя мужем и будущим отцом. Пусть же Клэйтон спокойно спит в своей могиле, потому что он умер не одиноким – у него была любовь к тебе, и у него были все мы.
Линдси утерла слезы и снова посмотрела на мать. Меридит выдержала ее взгляд и почувствовала, как руки дочери в ее руках разжались и расслабились.