– Нет, Бен, пожалуй, не стоит. Мне не хотелось бы встречаться с Линдси.
– Вы не сможете вечно прятаться друг от друга. Ты связался с «Уайтейкер продакшн».
– Да, но представить себя сидящим напротив нее за столом во время обеда… Христа ради, избавьте от этого.
– Ты все еще любишь ее, – негромко сказал Бен. – Ты ведь говорил мне об этом.
Дэн пожал плечами, но ничего не сказал.
– Мама обеспокоена состоянием Линдси, говорит, что она шагу не ступит из дома. Гипс с ноги уже снят, но она либо сидит в комнате, либо забирается в тень дерева в саду и читает – делает вид, что читает. Она, правда, дисциплинированно ест – ради малышки Уиллоу, но глаза совершенно потухшие. Мне уже не терпится поскорее закончить натурные съемки и увидеть своими глазами, что происходит.
– Что? Что ты сказал? – вдруг встрепенулся Дэн.
– Я сказал, что мне не терпится домой, чтобы…
– Нет, раньше! Ты сказал, она дисциплинированно ест ради малышки Уиллоу? Кто такая Уиллоу?
О, черт, подумал Бен, лихорадочно придумывая, как ему выпутаться. Выболтал-таки!
– Ну, пойду проверю, как там Джи Ди.
– Не увиливай, Уайтейкер.
– Я и не думал, – мрачно сказал Бен.
– Так имя будущего ребенка – Уиллоу, «верба»? – Дэн не сводил с него глаз. – Так его Линдси назвала?
– Не его, а ее. Линдси утверждает, что это будет девочка.
– Уиллоу! Ветки вербы в моей квартире – они всегда нравились Линдси. И ты что-то говорил о них, когда был у меня. Ну да, я же помню, как ты уставился на корзину с вербой, как будто увидел невесть что. – Дэн медленно встал перед Беном. – Почему, почему, объясни мне, Линдси назвала ребенка Клэйтона Фонтэна Уиллоу?
– Причуда, – пожал плечами Бен. – Беременные женщины склонны к экстравагантности. Может быть, вспомнился какой-нибудь персонаж из книги, или… Ах, черт!..
Громадные руки Дэна схватили его за рубашку и поставили на ноги. Мгновение спустя кресло было отброшено, и Бен ощутил спиной стенку прицепа.
– Ну у тебя и рефлексики, О'Брайен, – попробовал отшутиться Бен. – Что за страсти?
– А теперь скажи мне правду, – процедил Дэн сквозь зубы. – Итак, почему Линдси назвала ребенка Уиллоу?
– Откуда мне, черт возьми, знать об этом? – крикнул Бен. – Ты мне всю спину исцарапаешь об эту консервную банку, О'Брайен! Даю тебе три секунды, чтобы ты убрал свои лапы от меня.
– Ты грозный, а я еще грозней. Не приходилось участвовать в уличной потасовке? Конечно, нет, откуда тебе! Я тебя запросто отоварю, и ты это знаешь. Раскалывайся, черт тебя возьми!
– Я тебе ничего не могу сказать, подонок!
– Не можешь? Нет, так не пойдет! Колись, Уайтейкер! Почему этого ребенка назвали Уиллоу?
– Потому, – раздался тихий голос, – что Линдси привезла с собой ветку вербы, когда ты ее выгнал из своего дома.
Дэн повернулся, чтобы взглянуть на Джи Ди, а Бен со стоном отвалил от прицепа.
– И сразу прыгнула в постель к Клэйтону Фонтэну, – сказал он. – Она беременна от этого парня, через несколько месяцев выходит за него замуж, фабрикует самый громкий роман года, согласно газетам, которые я раскопал. И после всего этого называет ребенка Уиллоу, в честь ветки вербы, которая напоминает ей о времени, проведенном со мной. Что-то не сходится, Джи Ди, и очень не сходится.
– Не сходится? – спокойно переспросила Джи Ди.
– Прекрасно знаешь, что нет, – прорычал Дэн. – Я думаю…
Он внезапно осекся, глаза его расширились. Когда он заговорил снова, голос его стал хриплым.
– Черт, получается, ребенок мой. Уиллоу – моя дочь.
– Интересная мысль, – отметила Джи Ди. – Бен, у меня к тебе пара вопросов по сценам, которые мы снимаем завтра.
– Конечно, милая, – сказал Бен, осторожно обходя Дэна. – Пойдем к нашему трейлеру.
– Ни шагу… вы… двое… – сказал Дэн. – Я хочу услышать ответы на свои вопросы.
– Это вопросы к Линдси, а не к нам, – сказала Джи Ди. – Пойдем, Бен. До завтра, Дэн. Спокойной ночи.
Бен взял Джи Ди за руку, и они поспешили уйти.
– Он силен, как бык, – прошептал Бен Джи Ди. – Вся спина ободрана. Я пропал, Джи Ди. Линдси убьет меня.
– С каждым из нас это могло случиться. Не будь так суров к себе. Мы, по сути дела, ничего ему не сказали. Если он и сделает какие-то выводы, то это только будет означать, что он дошел до всего своим умом. Позвони завтра Линдси и расскажи о сегодняшней сцене, но заверь, что имени отца ребенка мы не открыли. Я рада, что это наконец произошло, Бен. Дэн и Линдси любят друг друга. Сердце разрывается при виде их размолвки.
– Ну, теперь что-то, да будет. Например, этот сумасшедший индеец убьет меня. Я же не могу от него прятаться во время съемок.
Они дошли до трейлера и вошли внутрь.
– Ох, моя спина, – простонал Бен.
Джи Ди задрала рубашку.
– Отличная спина. Ни царапины не видать.
– Значит, завтра она вся будет в синяках. Господи, до чего же силен парень и быстр. Если он запланирует кому-то сломать челюсть…
– Нет, – медленно сказала Джи Ди. – Не думаю. Держу пари, он и слова не скажет про Уиллоу. Он просто дождется рождения дочери и все узнает от нее самой. Нам остается предупредить Линдси, отойти в сторону и ждать. Ждать и молиться, чтобы ребенок вновь соединил их.
– Линдси не захочет, чтобы он вернулся из-за одного только ребенка.
– Понимаю. Все равно – ждать и надеяться.
Бен усмехнулся.
– Не нанять ли мне телохранителя?
– Нет! Дэн замкнутый человек. Он все будет держать внутри, под замком, и как истинный индеец дожидаться момента, когда увидит Линдси.
– Думаешь?
– Знаю. Я мудрая женщина. Посмотри хотя бы, кого я выбрала себе в мужья.
– Это верно. Ты удивительно умна. Но если всерьез, Джи Ди: Линдси сильно будет расстроена из-за меня?
– Бен, ты уловил связь ветки вербы с мужчиной раньше, чем она сказала тебе о своей беременности, а потом и об имени ребенка. Помнишь, ты сам мне об этом рассказывал?
– Ну?
– И она не отказалась от этого весьма нестандартного имени тогда, когда сватала роль Онора Дэну, ни когда выходила замуж за Клэйтона, ни даже теперь, когда ее бывший любовник едет к ней под бок на Запад.
– Так?
– Неужели не дошло? Линдси подсознательно всегда хотела, чтобы имя ребенка сказало Дэну то, что вслух она ни за что бы не решилась произнести.
– Черт!
– Испытание любовью, Бен. И мы скоро станем свидетелями решающего момента.
Засунув руки в задние карманы джинсов, Дэн стоял, задрав голову, и смотрел на звездный небосвод.
– Это правда, Линдси? – спрашивал он тихо. – И Уиллоу – наша дочь? И мы сотворили ее тогда, в первый же день нашей любви? Правда? Если она моя, почему ты мне об этом не сказала, Линдси? Разве ты совсем меня не любишь? Любила ли ты меня когда-нибудь? Если Уиллоу моя плоть и кровь, зачем ты вышла замуж за Клэйтона Фонтэна? Боже, Линдси, зачем?
Но никто никогда не получал ответов от звезд.
Время перестало существовать, пока он вглядывался в роскошный звездный шатер над пустыней. Он стоял один во всем лагере и чувствовал себя таким одиноким, как будто неведомая и невидимая тяжесть придавила его к земле и обратила в пыль.
19
Джи Ди оказалась права. В течение заключительных двух недель натурных съемок в Аризоне Дэн ни слова не обронил об Уиллоу или о стычке у трейлера. Он довел свое исполнение до совершенства, снискав восхищение и уважение съемочной группы.
Все понимали, что от их работы зависит, состоится фильм или нет, и что они очень и очень рискуют, а потому выкладывались до конца, начиная с костюмерши, осветителей, актеров и кончая Беном и его женой-сценаристом. Между членами группы царило редкое единодушие, некое подобие семейного родства. И с каждым прошедшим днем их надежды на успех росли. Бен был на высоте, вкладывал в работу всю душу, и люди отвечали ему тем же.
«Дорога чести» шаг за шагом обретала плоть.
– Бен, – раздавался возглас. – Мы готовы к эпизоду: атака конных индейцев.
– Отлично, – отвечал Бен. – Поехали.
Он склонялся над обзорным окуляром камеры, уперевшись руками в обтянутые джинсами колени.