— Нет, я голодающая художница, живущая на средства своего чрезвычайно богатого жениха. — Я беру его за руку, и он притягивает меня к себе.
Я смотрю на него свысока, и моё дыхание становится прерывистым. Тем временем его большие ладони путешествуют вверх вниз по моей талии.
— Он меня возненавидит.
— Ты слишком сильно переживаешь по этому поводу. — Руки Гаррисона поглаживают мои бёдра, словно успокаивая.
— Потому что ты недостаточно переживаешь из-за этого.
Не прерывая зрительного контакта со мной, его пальцы скользят к молнии моих джинсов, оперативно расстёгивая пуговицу. Он сжимает пальцами застёжку молнии, но не торопится потянуть бегунок вниз.
— Гарр, — я игриво шлёпаю его по руке. — Что ты делаешь?
— Помогаю тебе расслабиться, ангел. — Его пальцы скользят под шёлк моих трусиков.
— У нас нет вре… — Я не могу произнести фразу до конца, ведь моё дыхание прерывается, когда он скользит двумя пальцами внутрь меня.
— Мы можем немного опоздать. — Ему приходится слегка согнуть пальцы, преодолевая тесноту моих узких джинсов, вводя их в мою киску. Нежно обхватив другой рукой моё горло, он притягивает моё лицо к своему, чтобы завладеть моим ртом. Поцелуй чувственный и глубокий, в такт с пальцами, которые в данный момент доставляют мне неописуемое удовольствие.
Я хнычу, когда он отстраняется от нашего поцелуя, и впиваюсь ногтями в его плечи, пока он доводит меня до предела.
— Кончай, ангел. — Его слова отдаются вибрацией на моих губах, когда он прижимает подушечку большого пальца к моему клитору.
— Да, — стону я, кончая. Мои бёдра дрожат так сильно, что я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах.
Он вытаскивает свои пальцы из моих брюк, и моё тело непроизвольно вздрагивает, когда он попутно задевает клитор. Он делает паузу, чтобы вытереть влагу моего возбуждения о простыни, затем застёгивает молнию и пуговицу. Встав с кровати, он берёт меня за подбородок и наклоняет моё лицо к своему.
— Чувствуешь себя лучше?
— Точно не чувствую себя хуже, — улыбаюсь ему.
— Я с радостью трахну тебя в самолёте, — отвечает он. — И снова трахну тебя пальцами у главных ворот дома, когда мы доберёмся туда, если ты снова начнёшь нервничать.
Я в шутку отталкиваю его от себя и отворачиваюсь, чтобы застегнуть чемодан.
— Погоди. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Главные ворота? Есть ещё и запасные?
Телефон Гаррисона звонит, и он берёт его с тумбочки и говорит:
— Машина внизу, чтобы отвезти нас в аэропорт.
— Мы не возьмём твою машину?
— Отец настоял, чтобы мы воспользовались его самолётом. — Он хватает оба наших чемодана.
— Мне жаль. — Я бросаю на него выразительный взгляд.— Ты сказал «его самолётом»?
И вот я снова чертовски волнуюсь.
ГЛАВА 2
ГРАНТ
Я решил встретить Гаррисона и Эбигейл из Паркер-Филд на моём Мерседесе, ведь понятия не имел, сколько вещей они взяли с собой на неделю. И судя по тому, сколько багажа выгружают из самолёта, моё решение было правильным. Выйдя из машины, я открываю багажник, что бы экипаж, несущий их сумки, смог погрузить чемоданы.
Гаррисон первым выходит из двери «Цессны». Он одаривает меня сдержанной улыбкой, а затем поворачивается, чтобы подать руку женщине, приехавшей с ним.
Лёгкий ветерок развевает её слегка завитые светлые волосы, когда она выходит из самолёта. Подняв руку, чтобы заправить волосы за ухо, я вижу, как солнце отражается на массивном бриллианте, украшающем её палец. Это мерцание - ничто по сравнению с блеском её изумрудных глаз. Пухлые розовые губы и слегка вздёрнутый носик прекрасно дополняют её миловидное лицо.
Когда она доходит до подножия лестницы, моим глазам предстаёт стройная и изящная фигура, которую я не мог разглядеть более тщательно из-за стоящего рядом Гаррисона.
Она чертовски великолепна.
— Прошло слишком много времени, Гаррисон, — улыбаюсь я, и протягиваю руку, приближаясь к ним двоим. Когда он берёт меня за руку, я притягиваю его к себе, чтобы обнять. Похлопывая его по спине, я шепчу грубым тоном с оттенком ярости:
— Слишком много времени.
Улыбка на его лице быстро исчезает, когда он понимает, что я недоволен тем, как долго он не возвращался в Бухту Аделаиды.