Я отнимаю руку от её лица, и её громкие вздохи заглушаются аплодисментами зрительного зала.
— Я ещё не закончил, котёнок. — Она вздрагивает при каждом мягком, дразнящем прикосновении к своему клитору. — Этим вечером я буду играть со своим питомцем, как захочу.
Её грудь вздымается, и я наблюдаю, как набухают её соски, просачиваясь через ткань глубокого выреза платья. Просовывая руку под ткань, я крепко сжимаю её напряжённый сосок. Её голова опускается мне на плечо, и я наблюдаю, как она задыхается и закусывает нижнюю губу.
— Ты не издашь ни звука, пока мой член будет внутри тебя… — Я целую нежную кожу за её ушком, затем продолжаю, — пока я буду играть с твоим чувствительным, набухшим клитором. Дразня тебя. Отказывая тебе и заставляя тебя умолять.
Из её лёгких вырываются жалобные стоны, поскольку она хочет большего.
— И если ты будешь хорошо себя вести и я не услышу ни одного звука до антракта, я отведу тебя в ту комнату. — Я жестом указываю на дверь рядом с моим креслом. — И я буду трахать твою ненасытную пизду, пока ты не станешь умолять меня остановиться.
Если я смогу продержаться до антракта...
Пальцы Эбигейл цепляются за ручки мягкого кресла под нами, в то время как я в восьмой раз подвожу её к краю. Она такая охренительно страстная и чувствительная, что даже несмотря на мои робкие прикосновения, ей хватает всего несколько минут, чтобы оказаться на грани. На грани того, что бы застонать на весь зрительный зал.
Я бы доставил им всем удовольствие, если бы мне не нравился этот театр.
Последняя ария перед антрактом подходит к концу, и я поднимаю Эбигейл со своего члена. Я веду её в уборную, пока в зале ещё не загорелся свет. Захлопнув дверь ногой, я расстёгиваю брюки и стягиваю их до бёдер. Я разворачиваю Эбигейл лицом к себе, приподнимая её за ягодицы, что бы она обвила ногами мою талию. Пылко целуя её, я впечатываю её спиной в стену, погружая в неё свой член.
Она бьётся спиной с такой силой, что это, вероятно, привлечёт внимание посетителей, находящихся снаружи. Я продолжаю быстро и жёстко вгонять в неё свой член, ведь мы оба отчаянно нуждались в том, чтобы кончить после почти часового перерыва. Она с жадностью принимает каждый мой дикий толчок, её крики и мои хрипы заполняют крошечное пространство, пока мы бьёмся о стену за её спиной. Она закатывает глаза и с силой впивается ногтями в ткань моего пиджака. Мой рот проглатывает каждый крик, вырывающийся из неё, когда каждый оргазм, который она сдерживала, волнами накрывает её.
— Ещё один раз, котёнок.
Я увеличиваю темп и борюсь с острой потребностью кончить в неё. Она настолько чувствительна, что не проходит и минуты, как она сжимает бёдра вокруг моей талии, и её тугая пизда вновь пульсирует вокруг моего члена.
— Блядь, — рычу я, вырывая свой член из её пизды, прежде чем извергнуться внутрь, оставив после себя беспорядок. — Встань на колени и соси мой член.
Она с нетерпением сползает по стене и опускается на колени на твёрдый мраморный пол. Взяв её за запястья, я поднимаю её руки над головой и прижимаю к стене. Она, задыхаясь, берёт мой член в рот, и я начинаю жёстко трахать её прямо в горло.
— Каждая частичка твоего рта, когда он обхватывает мой член, ощущается как грёбаный рай. — Я ускоряю толчки, продолжая вторгаться глубоко в её горло, и быстро приближаюсь к своему освобождению.
— Не смей глотать, — хрипло произношу я за мгновение до того, как выпустить сперму ей в рот: — Блядь!
Схватив её за подбородок и удерживая запястья, я помогаю ей подняться с пола. Когда она встаёт передо мной, я наклоняю её лицо, что бы она смотрела мне в глаза.
— Открой рот. — Требую я.
Её губы разжимаются, и она открывает рот, слегка высовывая язык, гордо демонстрируя рот, наполненный моей спермой. Я отпускаю её подбородок, и лёгкая улыбка касается уголка моего рта.
— Такой хороший маленький питомец, — ухмыляюсь я. — Давай. Глотай мою сперму, котёнок.
ГЛАВА 39
ЭБИГЕЙЛ
Сидя на заднем сиденье лимузина, моя голова покоится на плече Гранта, а его рука блуждает по моему бедру. Он уже измотал меня, в лучшем смысле этого слова, но я понятия не имею, как я собираюсь пережить остаток вечера.