– Да ну?
– Менты сначала уцепились, что Ксю Андрея убила. У нее и повод был – все соседи знали, что у них отношения не ладятся. И где это видано, чтобы убийцы свидетеля отпускали. Явно прослеживается заказное убийство. Но если Ксюша заказала убийство Андрея из Барановичей, потому что в Минске ее больше месяца не было, то на кой черт ей было надо ехать в Минск в тот день, когда готовилось нападение? Да и в телефоне у них нашли кассету с записью, где Андрей сам звал Ксюшу в Минск, а она не собиралась никуда ехать. Такие же кассеты были и в рабочем столе Андрея, где были записаны звонки с угрозами в адрес Андрея. Ну, это и дало повод подозревать не только Ксению, а и кого-то из деловых партнеров Андрея.
– Господи, да как про Ксюшу такое подумать можно? Она же на это не способна!
– Это мы знаем, что не способна. А милиция-то не знает, какая Ксю. И если уж она не могла убить мужа сама, то вполне могла заказать, воспользовавшись теми же звонками с угрозами… И именно из-за этого у нее мог случиться выкидыш – из-за угрызений совести, если уж она такая хорошая. Но доказательств против нее никаких нет, одни предположения, притянутые за уши. А когда стали проверять дела Андрея, то раскрыли столько всего, что стало понятно – мечтать о его смерти могла далеко не одна Ксения. И потом в ходе проверки еще нескольких уголовных дел обнаружилось похожее благородство убийцы – он отпускал случайных свидетелей, словно не хотел лишних преступлений на своей совести. В общем, подозрения с Ксю были сняты.
– А сама она сейчас как? – спросил Марк.
– Не знаю, мы с ней давно не общались. Она в Барановичи уехала после выписки. Врачи сказали, что ей еще долго придется приходить в себя после этих переживаний. Андрей над ней издевался, потом у нее на глазах горничную застрелили, чуть не убили ее саму, затем выкидыш… Многовато для одного человека. И Ксюша, хоть и сильная и всегда держится с редким мужеством, пережила большое потрясение.
– Она не такая сильная, Лер, – задумчиво сказал Марк. – Ксю очень впечатлительная, ранимая и, бывает, поддается чужому влиянию. Но если в ее жизни что-то случается, она ни на ком не виснет. Ксю привыкла к тому, что она должна быть сильной, и не только для себя.
– Ты прав. Мы все часто приходили к ней, жаловались на беды и проблемы, но никогда не слышали жалоб от нее. Поэтому сейчас сильно удивлены, что у Ксении нервный срыв, что она с чем-то не справилась. По выходу из больницы Ксю была совсем не похожа на себя – вроде и разговаривала со всеми, и слушала, что говорили ей, но как-то отстраненно, будто не всегда понимала, о чем речь, или ей абсолютно все равно и лучше бы ее оставили в покое…
– А ведь все могло бы быть иначе! – произнес Марк. – Если бы родители не скрывали, что я на самом деле не Кличенко, все было бы по-другому! Даже когда они узнали, что я люблю Ксю, они ничего не сказали! Обо мне весь город говорил, пальцами все показывали – разве что ленивый в меня камня не бросил, а они молчали!
– Но ведь если бы они сказали правду, то судачить бы стали о них. Марк, подумай – ведь нам всем страшно выносить свою жизнь на всеобщее обозрение, и даже мысль, что своим молчанием мы делаем кому-то больно, не помогает! К тому же – ведь вы с Ксю тогда расстались – ты при всех сказал, что между вами ничего нет! Но, тем не менее, тебе было плохо без Ксю. Если бы тетя Марина и дядя Юра сказали тебе правду, ты бы все равно обвинил их! Они боялись потерять тебя!
– Слышал я это уже! Они уже это говорили, – сказал Марк с раздражением.
– Но не поверил! Ты зол на них, Марк, и это тебя ослепляет! Но поставь себя на их место – когда бы ты не узнал о том, что ты не сын тети Маши, ты бы разозлился. Ты не любишь, когда от тебя что-то скрывают. Сейчас ты расстроен из-за Ксю. Но ведь во всем, что у вас произошло, виноваты не только твои родители. Они скрыли часть правды, но ведь если бы ты на самом деле хотел быть с Ксю, ты бы боролся и так. А ты испугался, потому что не был готов к борьбе. Полгода назад вы с Ксю тоже не знали, что не являетесь родственниками, но все равно решили быть вместе, потому что поняли, что нужны друг другу! Так что вовсе не в правде дело, Марк, дело в вас самих! По-другому, иначе все могло бы быть, если бы с вы с Ксю не тормозили и не зависели так от чужого мнения! Поэтому не обвиняй слепо родителей – было бы слишком просто искать причины своих неудач в других.
– Валерия Батьковна, да вы мудры не по годам! – насмешливо сказал Марк.
– Юродствовать ты умеешь, я знаю, – отозвалась Лера. – Ты меня, конечно, прости, Марк, ты очень хороший человек, я тебя очень люблю и уважаю, но должна тебе сказать правду. В твоих неудачах виноват только ты сам, потому что иногда ты ужасно туго соображаешь. Или наоборот, соображаешь слишком быстро. Из серии – сначала делаю, а потом начинаю разбираться и исправлять, что натворил… Советы всем дельные даешь, а вот сам то тормозишь, то летишь, не разбирая дороги…
– Лера, хорош мне нотации читать! – возмутился Марк.
– Не перебивай, я договорю, а потом будешь возмущаться. Только прежде чем возмущаться, подумай и пойми, что я права. Ты вот и сейчас тормозишь, вместо того, чтобы к Ксюше броситься. Обвиняешь родителей, что они там что-то скрыли, а сам маленький, что ли, разрешение требуется?
– Давай короче, Валерия!
– Короче, если ты не полный лох, быстренько разбирайся и мирись с родителями и езжай за Ксю. За тебя этого никто не сделает – изменить все и исправить можешь только ты. Я понимаю, что ты тоже выбит из колеи и не знаешь, чему верить. Но ты был у родственников настоящей матери, и, насколько я поняла, знакомство с ними тебя не вдохновило. С ними свою жизнь ты связывать не хочешь, тогда что толку дуться на тетю Машу и дядю Юру? Они любят тебя, так ждали твоего возвращения, боялись, что ты от них откажешься, а теперь ты приехал и продолжаешь их мучить! Ведь мы все делаем ошибки, Марк! Неужели то добро, которое ты видел от тети Марины все эти годы, не стоит того, чтобы ты их простил? Разве тетя Марина не стала тебе настоящей матерью? Чего ты не можешь ей простить, какого прегрешения? Другое дело, если бы из-за их лжи ты навсегда потерял бы Ксюшу! Но ведь она жива, и вы можете быть вместе… если ты не будешь сидеть здесь и нянькать свои обиды! Иди вперед! Период реабилитации закончился, пора вступать в нормальную жизнь!
– Бр-р! – фыркнул Марк, встряхивая головой, словно выйдя из воды. Хотя гневная, но справедливая отповедь сестры была и в самом деле как ледяной отрезвляющий душ. – Лерика, ты репетировала эту речь, что ли? Столько сказала и не запнулась нигде!
– А чего мне запинаться? – продолжала нажимать Лера. – Я говорю, что думаю.
– Тебе по телевизору выступать надо вместо долбанных политиков. Я, когда их слышу, жутко спать хочу.
– После моих слов, надеюсь, спать не хочешь.
– Ладно, ладно, воспитательница! Где ты только раньше была со своими нравоучениями!
– Ну и не сиди тут, если понял мою мысль. Давай, действуй, а то опять что-нибудь случится, и ты снова будешь винить кого-то в своих бедах!
– Ну и зараза ты, Валерия! Как пчела кусачая! Откуда в тебе злости столько? Ладно, ухожу от тебя.
60.
– Тетя Ира, здравствуйте, – сказал Марк, когда тетя вышла открыть ему дверь.
– Марк! Приехал?
– Как видите.
– Проходи. К Ксюше ты?
– К ней. Она дома?
– Нету. Дина и Никита ее за город отдыхать отвезли, в дом какой-то. Она уже с неделю там.
– А чего так?
– Побыть одна Ксения захотела. Дома, конечно, хорошо, но подумать и побыть наедине с собой для нее полезнее.
– И где этот загородный дом? – спросил Марк.
– Я не знаю, ты у Дины спроси, она знает – они с Никитой там как-то отдыхали.
– Так это там?
– Да, в той же деревне, в том же доме.
– Так я знаю, где это, мы с Китом как-то даже туда ездили. Я поеду туда.
– Доберешься? Может, Дину подожди, она объяснит…