Лерка не раздумывая заговорила. Таких историй Ксю знала и слышала сотни, но не задевали они девушку так сильно, как эта. Может, потому что Ксюша больше в нее вникала или, может, потому что голос рассказчицы немножко дрожал?
Лариса, Лера и Карина жили в Витебске, у Ларисиной двоюродной сестры. Лариса работала медсестрой, денег получала мало и не могла снять для себя квартиру и тем более купить. А Ира – двоюродная сестра, у которой жили – была девицей легкого поведения. Она работала официанткой в каком-то баре и там находила клиентов, которых обслуживала на дому. Клиентов было много, почти каждый день приходило трое, четверо, пятеро мужчин. Иногда Ира приводила подруг – таких же как и сама по роду занятий. Они приходили к пяти вечера и расходились за полночь. Карину и Леру закрывали в маленькой комнате, где девочки играли в куклы, а позже – готовили уроки. Мама приходила поздно.
Лерка рано узнала, что такое секс в натуре. Ей случалось очень часто слышать крики, стоны, скрип кровати в соседней комнате, случалось видеть вживую, придя из школы… Тетка и ее очередной мужчина на ночь даже не прерывали своего занятия при появлении ребенка – спокойно, медленно, будто выполняя какую-то кропотливую работу, мужчина приподнимался и опускался, а тетя Ира кричала не своим голосом. Эти безобразные сцены иногда даже снились Лере.
Девочка за десять лет жизни у тетки навидалась всего. Пару раз ей даже приходилось отбиваться от какого-нибудь клиента, который с пьяных глаз путал ее с теткой.
Затем Лариса все же увезла детей от двоюродной сестры. И за два года они изрядно попутешествовали: были в Ивацевичах, Мозыре, Гродно, Новогрудке, Полоцке, Слуцке, Пинске и Борисове. Но нигде не задерживались дольше трех месяцев. И только потом приехали в Березино, где неожиданно свалилась в наследство от какой-то тетки четырехкомнатная квартира.
О времени до своего рождения Лерка знала мало. Своего отца она тоже не помнила. Совсем недавно мама рассказала, что он стал употреблять наркотики, воровал в доме деньги и вещи, поэтому Лариса оставила его и уехала из города.
Не правда ли, таких историй множество? Взрослые люди часто усложняют себе жизнь, а страдают обычно дети. Лерка замолчала. Молчала и Ксю. Это был один из моментов, когда люди либо сближаются, либо отдаляются друг от друга.
Лерка смотрела вниз, в землю. Ксюша взглянула на нее. Длинные рыжие волосы Лерка откинула за спину, под бледной, как у всех рыжих, кожей проступали синие жилки, углы губ опущены…
– Лерика, – тихо позвала Ксю. Лера подняла голову, повернулась к Ксюше. Девочка выглядела такой грустной и подавленной, что Ксене очень захотелось обнять ее, но ведь не обниматься же посреди улицы! Поэтому Ксюша просто сжала Леркину руку. – Прости, я не знала. Я не стала бы тебя расспрашивать…
– Да пустяки! – улыбнулась Лера. – Все равно когда-нибудь пришлось бы рассказать. Ведь скоро мы сестрами станем…
45.
Домой Ксюша и Лера возвращались поздно, когда уже темнело. Они побывали в школе, где раньше училась Ксю, а теперь Лерка. И Ксю была не только во дворе и на площадке, но и в самой школе: в коридорах, школьном музее… Сколько было воспоминаний!
Они выходили из школьного двора, когда рядом притормозила машина марки «Ауди». Маркова. Дверца открылась, и выглянул Марк. На этот раз он сидел сзади, потому что за рулем был Лешка.
– Девчонки, запаковывайтесь, – велел Лешка.
«Запаковывайтесь» – было как раз то слово, которое точно характеризовало ситуацию, потому что кроме братьев Римшицов в машине находились и их родители – дядя Юра и тетя Марина. То есть в салоне уже было четыре человека. Лера втиснулась между Марком и тетей Мариной, а вот Ксюше места уже не оставалось.
– Леха, ка это называется? – возмущенно воскликнула Ксю. – Полезай, Ксюшенька, в багажник или дуй домой пешком наперегонки с вами?
– Ничего-ничего, в тесноте да не в обиде, откликнулся Леша, посмеиваясь. Марк втянул Ксюшу за руку в машину и закрыл дверцу.
– Вот спасибо, а я только думала, что домой придется тащиться, – сказала Ксю и посмотрела на Марка. – Марк, тебе удобно меня держать? – спросила она.
– Конечно, – ответил Марк. – Стал бы я тебя на коленях у себя держать, если бы неудобно было!
– Эй, Марк, ты мою сестренку там не обижай! – притворно нахмурился Лешка.
– Она, между прочим, и моя сестренка тоже, откликнулся Марк.
Машину тряхнуло, и Ксюша, не удержавшись, упала головой на плечо Марка. Ей стало не по себе, захотелось, чтобы они поскорее приехали, чтобы можно было выйти. А то Ксю могла сорваться и выдать охватившие ее чувства.
Но когда они приехали и зашли в дом, Ксюша подумала, что лучше бы им не приезжать. Катя и Карина обменивались «любезностями» и, похоже, готовились перейти в драку. В комнате были бабушка, дедушка, папа, какая-то женщина – по-видимому, Лариса – но никто не пытался прервать будущих сестер.
– Гена, одна из твоих дочерей дурно воспитана, интересно, какова другая? – задумчиво сказала Лариса так, будто Ксюши здесь не было или она была ребенком и не понимала, о чем речь.
– А другая, моя многоуважаемая мачеха, другая дочь такая же невоспитанная, как и первая, – ответила Ксю. – Только у этой другой нрав куда более взрывной, чем у первой, поэтому если она разбушуется, то вам и вашей старшей дочери придется худо.
– Между прочим, надо еще доказать, что вы – папины дочери, – вызывающе сказала Карина. У Ксюши внутри все заклокотало, но она взяла себя в руки, промолчала, только бросила на зарвавшуюся испепеляющий взгляд. Катя же не выдержала.
– Я свидетельство о рождении показать могу – что я – Кличенко! – крикнула она. – А вот тебе и правда надо доказать свое происхождение.
– Послушай, я ничуть не меньше Кличенко, чем ты и твоя сестрица!
– Да кто бы спорил! – откликнулась Ксю. – Будь себе хоть трижды Кличенко – меня это не ломает. Но не старайся отнять у меня семью или фамилию, не выйдет.
– Да кому ты нужна! – закричала было Карина, но Ксюша ее уже не слушала. Она повернулась к отцу и спросила:
– Папа, а где мы с Катей будем жить? У тебя?
Отец замялся. Видно, он об этом не подумал. Ясное дело, он не мог привести дочерей в дом сожительницы.
Ксюша угадала его нерешительность.
– Прекрасно! – расхохоталась она. – Пап, ты так стремился уязвить маму и увезти нас с Катей, что забыл подумать, где нас поселишь!
Молчавший до сих пор Марк нашел, что Ксю зашла слишком далеко, и попытался остановить ее:
– Хватит, Ксю…
Ксюша отмахнулась:
– Нет, не хватит, Марк! Я вообще не понимаю, что здесь делаю! Мало того, что меня с места сорвали, так теперь выясняется, что мне жить негде!
– Почему негде? – удивился отец. – У бабы с дедом поживешь…
– А ничего, что я к папе ехала? Вернее, папа меня к себе вез? Это ничего?
– Ксюшка, перестань, – вмешался Леша. – Не устраивай бурю в стакане воды!…
– Бурю в стакане воды? – от этих слов Ксюша вспыхнула. – Нет, это не буря в стакане воды! – усталость и напряженность последних двух дней пересилили отчаянную последнюю попытку сдержаться и вырвались наружу. Ксю вскочила с места. – Ненавижу, когда мной распоряжаются, а мой папуля так и поступает! А если еще мне всякие Карины будут на нервы действовать… А ну вас всех! Вы все одинаковые, все заодно! Вроде, в лицо улыбаетесь, а как коснется, так ничего от вас не добьешься! Все как один! Хоть бы кто возмутился, сказал, что папа не прав… Никакого толку от вас! Вам только чтобы все было шито-крыто!
Ксюша со слезами выбежала из комнаты. Все ошарашено переглянулись.
– Какая нервная, странная девочка, – сказала Лариса.
– Моя дочь не странная, – возразил Гена, схватил куртку и тоже выбежал, только на улицу. Лариса последовала за ним.
– Катя, поговори с сестрой, – обратилась тетя Марина к племяннице.
– Ну нет, – сказала Катя. – Ксю не любит, чтобы видели ее слезы, она просто прогонит меня.
Семья умолкла. Эта фраза «специалистки по Ксюше» дала понять, что в комнату девушки лучше не соваться. Но ведь и оставить все как есть было нельзя.