Грегори тоже был полон энергии, но тратил ее иначе: с головой ушел в спорт, потом увлекся девочками. А Энн, их «невидимый ребенок», большую часть времени проводила в своей комнате, читала или писала стихи, держалась обособленно и только с Лайонелом немного приоткрывалась: смеялась, шутила, подтрунивала над ним, но когда другие нападали на нее, снова пряталась в скорлупу. Казалось, Фэй только тем и занята, что спрашивает у всех: «Где Энн?», а случалось забывала спросить. Трудно понять этого ребенка, и Фэй никогда не была уверена, что до конца ее знает. Странно думать так о собственной дочери, но если речь идет об Энн…
Вард и Фэй ждали лифт в МГМ. Теперь у них был свой офис – красивый, ярко-голубой, отделанный хромом. Два года назад, когда «Тэйер Продакш Корпорейшн» открыл в МГМ постоянное представительство, Фэй все переделала сама. В первые годы у Тэйеров здесь было временное помещение, потом они организовали свое отделение в городе и полжизни проводили в машине, приезжая на встречи с сотрудниками студии.
Но теперь они независимы, и в то же время они – часть МГМ. Тэйеры работали над собственными проектами и над проектами МГМ. Этот вариант был идеален для Варда, хотя вначале он считал, что у него все получалось лишь благодаря Фэй. Он постоянно твердил это себе и однажды признался жене, но та не согласилась, заявив, что он недооценивает себя. Но Вард был убежден в своей правоте: жена всегда была намного выше его и гораздо лучше контролировала ситуацию.
Фэй знала многих в кинобизнесе, к ней относились с уважением, но теперь стали уважать и Варда, сознавал он это или нет. Фэй считала, что Вард должен знать себе цену, но он все время сомневался в своих способностях. С другой стороны, в том и заключалось его очарование – этакая юношеская непосредственность, сохранившаяся в столь зрелом возрасте.
Их черный, с откидным верхом «кадиллак», купленный два года назад, был припаркован на стоянке. Еще у них был большой автомобиль, в котором они выезжали всей семьей, а у Фэй имелся маленький бутылочного цвета «ягуар», и она с удовольствием водила его сама. Но машин все равно не хватало. Лайонел и Грег уже сами могли сидеть за рулем и постоянно дрались из-за большого автомобиля. И вот сегодня все наконец разрешится, хотя Лайонел об этом еще не догадывается. Объединив поздравления с окончанием школы и днем рождения, они решили подарить ему маленький новый «мустанг» последней модели, ярко-красный, с откидным верхом, белой обшивкой и красными кожаными сиденьями.
Когда они вчера вечером прятали его в соседском гараже, Фэй радовалась даже больше Варда. Они с нетерпением ждали того момента, когда подарят его сыну после того, как закончатся церемония выпуска и ланч в «Поло Лонж», устроенный в его честь.
– Невероятно, правда? – Фэй с ностальгической улыбкой взглянула на мужа. – Лаю уже восемнадцать, школа закончена. Кажется, только вчера он учился ходить.
Ее слова вызвали в памяти старые дни. Вард задумчиво смотрел на дорогу. За двенадцать лет многое изменилось, а он все еще иногда печалился, вспоминая ту жизнь, такую прекрасную. Но и эта тоже неплоха. Прошлое казалось нереальным. Потерянный мир. Он взглянул на Фэй.
– А ты совсем не изменилась. – Он оценивающе оглядел ее и улыбнулся.
Фэй все еще была красива, волосы сохранили естественный цвет – она тщательно закрашивала седину, кожа чистая, гладкая, а зеленые глаза по-прежнему играют изумрудным огнем. Вард выглядел чуть старше жены: его волосы побелели рано, но он не горевал; седая шевелюра эффектно оттеняла его гладкое лицо, и Фэй часто ловила себя на мысли, что сейчас он нравится ей даже больше, чем прежде. Муж стал более зрелым. Фэй наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Красиво врешь, дорогой. Я старею с каждым годом. А ты все так же энергичен и бодр.
Он довольно ухмыльнулся и притянул ее к себе.
– Ты и через тридцать лет будешь красавицей. И прекрати обниматься, я, между прочим, за рулем… Может, перелезем на заднее сиденье, чтобы по-быстрому сделать кое-что…
Эта мысль развеселила ее. Вард разглядывал длинную грациозную шею жены, которая всегда так ему нравилась. Странно – морщин практически нет. Он часто думал, что Фэй еще могла бы сниматься – такая красивая, такая умелая. Вард постоянно размышлял об этом, глядя на Фэй, но она прекрасно справлялась и со своей теперешней работой.
Иногда казалось, что Фэй Тэйер может все. Вард частенько с досадой признавал это, но всегда гордился женой. Она относилась к тем редким людям, которые многое делают хорошо. И как ни странно, но и он кос на что сгодился, хотя не признавался себе в этом и спорил с женой. У него не было такой уверенности в себе, ему не хватало энергии, убежденности, позволявшей Фэй браться за все и знать, что она справится с любой задачей.
Она снова взглянула на часы.
– По-моему, мы опаздываем.
Вард нахмурился. Не стоит подводить Лайонела. Он не был с ним так близок, как с Грегом, но Лай – его старший сын, и сегодня для него важный день. Он вспомнил про новый «мустанг» и улыбнулся.
– Нет, еще нет.
– А чему ты улыбаешься? – спросила Фэй и с любопытством посмотрела на мужа.
– Представил себе лицо Лая при виде подарка.
– О, Господи, да он умрет от счастья. – Она засмеялась, а Вард снова улыбнулся. Фэй была без ума от этого мальчика. Она всегда была с ним чересчур нежной, иногда даже слишком опекала его, никогда не позволяла ему рисковать, как Грегу, и многое запрещала. По мнению Фэй, Лайонел не обладал физической силой Грега и не был способен принимать удары – ни эмоциональные, ни какие-то другие.
Но Вард не разделял ее убеждения. Может быть, следовало быть пожестче с сыном, если бы Фэй дала ему такую возможность. Во многих отношениях Лай был похож на мать: отличался присущим ей спокойным упрямством и так же решительно добивался желаемого – любой ценой. Даже внешне он походил на мать, и, если сплющить время, они могли бы оказаться близнецами. Духовно они ими и были.
Честно говоря, Вард иногда ревновал ее к мальчику. Пока тот рос, мать и сын настолько доверяли друг другу и столь многим делились, что иногда все, особенно Вард, возмущались. С отцом Лай всегда был вежлив, ровен, но никогда не искал общения с ним, не стремился пойти вместе куда-либо… А Грег, напротив, всегда тянулся к Варду, с тех пор, как научился ходить. Иногда Вард, вернувшись домой поздно вечером, находил Грега спящим на его половине двуспальной кровати. Грег всегда страстно искал совместных приключений с отцом и хотел быть уверенным, что, проснувшись, обязательно найдет отца дома. Для него солнце вставало и заходило вместе с отцом, и Вард признавался, что такую преданность переоценить трудно. Однако робкую отчужденность Лайонела из-за этого одолеть было сложно. Да и зачем пытаться, если у него есть Грег? Вард чувствовал, что в чем-то он в долгу перед старшим сыном, но никогда не понимал до конца, в чем именно.
Даже машину предложила подарить Фэй. Конечно, теперь ему будет легко ездить в университетский колледж в Лос-Анджелесе и на работу летом. Он собирался работать посыльным в «Ван-Клиф энд Арпелз», ювелирной фирме на Родео Драйв. Это была далеко не та работа, которую хотел для него Вард. Грег не стал бы делать ничего подобного, но Лайонел сам ее нашел и выдержал собеседование; перед этим он подстригся, надел новый костюм и произвел хорошее впечатление. А может, там просто знали, кто его родители, но, как бы то ни было, у Лайонела появилась работа. Объявляя об этом родителям, он радовался, как ребенок, хотя старался выглядеть взрослым и степенным. Грег был в замешательстве, близняшки – возбуждены новостью. Довольна была и Фэй, знавшая, как он хотел найти работу, вот и нашел. Она заставила Варда поздравить его, тот сделал это, но признался, что вовсе не так доволен выбором сына.