— Не трогай меня!
— Что, черт возьми, происходит?
Джорджия рассмеялась, и тут же в горле появился комок.
— Господи! Тебе действительно надо было идти в актеры! Здорово сыграно! Ты предпочитаешь поговорить здесь или пройдем в дом? В любом случае много времени я у тебя не отниму.
Рори выглядел так, будто он только что увидел кошмарный сон.
— Джорджия…
— Открой дверь. — Джорджия крепко сжала зубы, чтобы не заплакать. — Все-таки я твоя гостья.
Она проследовала за ним в холл. Кинжал горечи и обиды по-прежнему терзал ее душу. Сделав глубокий вздох, Джорджия посмотрела ему в глаза.
— Доброе утро, мистер Фолкнер. Или вам больше нравится «мистер Кендел»? Как же еще вас в семье величают — Иуда? Ты, небось, надеялся, что это еще долго будет сходить тебе с рук?
— Ты про что?
— Не прикидывайся! — выкрикнула она — Мы оба прекрасно знаем, о чем идет речь! Я хочу лишь одного — чтобы ты покинул «Диадему». Немедленно. Сегодня. Пока ты еще не окончательно все разрушил.
— Я не…
— Молчи уж лучше! — Ей хотелось броситься на него с кулаками. — У тебя есть сейчас одно преимущество: я не хочу выглядеть еще большей дурой, чем ты меня выставил. Скажешь бабушке, что просто переезжаешь. Скажешь, что я разрешила тебе расторгнуть контракт досрочно. Скажешь ей все, что хочешь, только, ради бога, не говори Сесилии правды!
— И что же это за правда? — Его глаза сверкали.
— Что ты работаешь на «Вивиенду». — В ее голосе звучал сарказм. — Видимо, тебе надо напоминать об этом время от времени. Ведь ты иногда увлекаешься, играя, слишком вживаешься в образ.
Рори снял куртку и ринулся в кухню. Сквозь шум льющейся воды и грохот чайника она с трудом различила его слова:
— Я не работаю на «Вивиенду». Мой брат — ее директор. Я только получаю дивиденды от акций, которые оставил мне мой отец, вот и все.
— Вот и все? И все? — Джорджия почти кричала, хотя и пыталась себя сдерживать. — Сколько еще членов твоей семьи в «Вивиенде»? Твоя мать — председатель корпорации, я правильно понимаю?
— Да. — Он показался в дверном проеме. — Есть еще и два дяди, одна тетя и несколько племянников в совете директоров. А как ты это узнала?
Глаза Джорджии наполнились слезами, и она отвернулась от Рори. Слезы нужно отложить на потом, когда она останется одна.
— Прочитала письмо, которое пришло в субботу утром.
Рори уже было отправился в спальню, но она окликнула его:
— Не ищи, оно у меня. — Джорджия не один раз перечитала это письмо, и теперь могла его процитировать. Руфус был главным акционером, как и Стефани Кендел. Стефани, которая разбила сердце Рори…
— Господи! — Рори выглядел ошеломленным. — Я тебя недооценивал…
— Какого дьявола ты мне ничего об этом не говорил? Это что, выскочило у тебя из головы? Это и есть тот «семейный бизнес», о котором ты мне все время твердил? Ты — двуличная дрянь! А Руфус, наверное, настолько похож на тебя, что Афании просто вас перепутала…
Рори на секунду сжал кулаки, но тут же разжал их.
— Это, видимо, произошло совсем недавно. Послушай, ты хочешь, чтобы я тебе все объяснил? Ты выслушаешь меня?
Джорджия так сильно замотала головой, что стал слышен стук ее зубов.
— Что тут объяснять? Что я должна слушать? Еще несколько твоих заранее отрепетированных сказок? Я уже сказала, чего я от тебя хочу, и я хочу, чтобы ты сделал это сегодня. Поезжай обратно в «Диадему» и скажи, что увольняешься, а потом убирайся с глаз моих долой.
— Хорошо.
Его смирение потрясло Джорджию. Она показала на фотографию.
— Я догадывалась, что это твоя мать, но ничего не говорила, потому что до последнего надеялась, что ошибаюсь!
— Моя мать? Как, черт подери, ты это узнала?
Лицо Джорджии исказилось, она продолжала показывать на фотографию.
— Я встретила ее в «Ионио»…
«Пожалуйста, пожалуйста, — молилась она в глубине души, — скажи мне, что все не так, что я не права!»
Но Рори и не пытался ее разуверить.
Джорджия не стала вытирать слезы, которые катились по щекам.
— Боже, как я была глупа. Я должна была догадаться — все было так очевидно, просто говорило само за себя! В Виндзоре, когда нахлынула пресса, тебя и след простыл, — ты, верно, боялся, что они тебя узнают? И когда я рассказала тебе, что мы потеряли «Леннардз», ты даже не удивился! Потому что… — слезы мешали ей говорить, — потому что ты уже и так все знал.
— Нет, представь себе, не знал. — В его усталых глазах была боль. — Это меня не удивило, потому что «Ионио» должна была лишить вас всех постоянных клиентов. И я никогда не убегал от прессы, я никогда не убегал от своей жизни. И от тебя тоже не собираюсь убегать. Я просто уйду. Быстрым шагом.