Жак де Рандоль. Благодарю вас, не могу.
Г-н де Саллюс. Вы уйдете, когда захотите.
Жак де Рандоль. А мой фрак!
Г-н де Саллюс. Я за ним пошлю.
Жак де Рандоль. Нет... право... благодарю вас.
Г-н де Саллюс (жене). Дорогая моя, удержите же Рандоля.
Г-жа де Саллюс. Дорогой мой, должна вам признаться, что я его особенно и не удерживаю.
Г-н де Саллюс. Вы сегодня любезны со всеми. В чем дело?
Г-жа де Саллюс. Боже мой! Я вовсе не собираюсь удерживать своих друзей, чтобы доставить вам удовольствие и этим удержать вас дома. Приводите своих собственных.
Г-н де Саллюс. Я во всяком случае останусь, а тогда мы будем с вами вдвоем.
Г-жа де Саллюс. Неужели?
Г-н де Саллюс. Да.
Г-жа де Саллюс. На весь вечер?
Г-н де Саллюс. На весь вечер.
Г-жа де Саллюс (иронически). Боже мой, вы меня пугаете! И в честь чего вы это делаете?
Г-н де Саллюс. Чтобы иметь удовольствие быть подле вас.
Г-жа де Саллюс. Вот как? У вас сегодня великолепное расположение духа.
Г-н де Саллюс. Тогда просите Рандоля остаться.
Г-жа де Саллюс. Господин де Рандоль поступит, как сочтет нужным. Он хорошо знает, что мне всегда приятно видеть его. (Она встает и некоторое время думает.) Останьтесь обедать, господин де Рандоль. Вы можете уйти позже.
Жак де Рандоль. С удовольствием, сударыня!
Г-жа де Саллюс. Я оставлю вас на несколько минут. Уже восемь часов. Обед сейчас будет подан. (Выходит)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Г-н де Саллюс, Жак де Рандоль.
Г-н де Саллюс. Дорогой мой, вы оказали бы мне настоящую услугу, если бы провели здесь вечер.
Жак де Рандоль. Уверяю вас, не могу.
Г-н де Саллюс. Окончательно?
Жак де Рандоль. Окончательно.
Г-н де Саллюс. Это меня огорчает.
Жак де Рандоль. Почему?
Г-н де Саллюс. О! Причина чисто личная. Потому что... мне нужно помириться с женой.
Жак де Рандоль. Помириться? У вас, значит, нелады?
Г-н де Саллюс. Да, нелады, как вы сами могли заметить.
Жак де Рандоль. По вашей или по ее вине?
Г-н де Саллюс. По моей.
Жак де Рандоль. Черт возьми!
Г-н де Саллюс. Да, у меня были неприятности вне дома, серьезные неприятности, и это вызвало у меня такое скверное настроение, что я был раздражителен и придирался к ней.
Жак де Рандоль. Но я не вполне представляю себе, чем третье лицо может способствовать вашему примирению?
Г-н де Саллюс. Вы дадите мне возможность осторожно намекнуть жене, избегая какого-либо объяснения, стычки или колкостей, что мои намерения изменились.
Жак де Рандоль. Значит, у вас есть намерение... сблизиться?
Г-н де Саллюс. Нет... нет... наоборот.
Жак де Рандоль. Простите... я ничего не понимаю.
Г-н де Саллюс. Я хочу восстановить и удержать статус-кво мирного нейтралитета. Нечто вроде Платоновского мира. (Смеясь.) Но я касаюсь таких подробностей, которые не могут вас интересовать.
Жак де Рандоль. Простите еще раз. Поскольку я должен играть роль в этом деле, я хочу точно знать эту роль.
Г-н де Саллюс. О! Это роль примирителя.
Жак де Рандоль. Значит, вы хотите заключить мир, дающий вам некоторую свободу?
Г-н де Саллюс. Вот именно.
Жак де Рандоль. Иными словами, неприятности, о которых вы мне только что говорили, кончились, и вы хотите иметь дома спокойную обстановку, чтобы наслаждаться счастьем, завоеванным вне дома.
Г-н де Саллюс. В общем, дорогой мой, мои отношения с женой натянуты, очень натянуты, и я не хотел бы оказаться с ней с глазу на глаз прежде всего потому, что попал бы в ложное положение.
Жак де Рандоль. В таком случае, дорогой мой, я остаюсь.
Г-н де Саллюс. На весь вечер?
Жак де Рандоль. На весь вечер.
Г-н де Саллюс. Спасибо! Вы настоящий друг. Я вас отблагодарю при случае.
Жак де Рандоль. Не стоит благодарности! (Пауза.) Вы были вчера в Опере?
Г-н де Саллюс. Конечно.
Жак де Рандоль. Все прошло хорошо?
Г-н де Саллюс. Великолепно.
Жак де Рандоль. У Сантелли был большой успех?
Г-н де Саллюс. Не успех, а триумф! Ее вызывали шесть раз.
Жак де Рандоль. Она действительно очень хороша.
Г-н де Саллюс. Великолепна! Никто никогда не пел лучше ее. В первом акте у нее большой речитатив: «Князь правоверных, — о, внемли моей молитве!» — который заставил встать весь оркестр. А в третьем фраза «Рай осиянный» вызвала у публики такой восторг, какого я никогда не видывал.
Жак де Рандоль. Она была довольна?
Г-н де Саллюс. Довольна, в восторге.
Жак де Рандоль. Вы хорошо с ней знакомы?
Г-н де Саллюс. Да, и уже давно. Этой ночью, после представления, я даже ужинал у нее с друзьями.
Жак де Рандоль. Вас было много?
Г-н де Саллюс. Нет, человек десять. Она была прелестна.
Жак де Рандоль. Она приятна в интимной обстановке?
Г-н де Саллюс. Исключительно. И кроме того это настоящая женщина. Я не знаю, согласны ли вы со мною, но, по-моему, в свете почти нет настоящих женщин.
Жак де Рандоль (смеясь). Ну, как нет? Я знаю некоторых.
Г-н де Саллюс. Да, вы знаете таких, которые похожи на женщин, но на самом деле это не женщины.
Жак де Рандоль. Объяснитесь точнее.
Г-н де Саллюс. Боже мой, светские женщины, за редким исключением, годны только для представительства. Они красивы, изысканны, но они очаровательны лишь в гостиных. Их настоящая роль в том, чтобы заставить восхищаться своей внешностью, деланной, искусственной.
Жак де Рандоль. Однако их любят.
Г-н де Саллюс. Редко.
Жак де Рандоль. Позвольте!
Г-н де Саллюс. Да, их любят мечтатели; но настоящие мужчины, страстные, положительные и нежные, не любят нынешнюю светскую женщину, так как она сама не способна на любовь. К тому же, дорогой мой, посмотрите вокруг себя. Вы знаете, у кого с кем связи, потому что все становится известным. Можете ли вы привести хоть один пример любви, внушенной женщиной нашего круга, такой безумной любви, какая бывала в старину? Нет, конечно. Иметь среди них любовницу лестно, да; это лестно, это забавляет, но потом утомляет. Посмотрите, с другой стороны, на актрис: среди них нет ни одной, в активе которой не было бы пяти-шести случаев страстной любви к ней, безумств, разорений, дуэлей, самоубийств. Их любят, потому что они умеют заставить себя любить, потому что они любовницы, потому что они женщины. Да, они сохранили науку покорять мужчин, искусство соблазнительной улыбки, способы привлекать, пленять, покорять наше сердце, очаровывать наш взгляд, даже если и не бывают красивы в собственном смысле слова. Короче говоря, они так умеют увлечь нас, как это никогда не снилось нашим женам.
Жак де Рандоль. Сантелли — тоже соблазнительница такого рода?