Г-жа де Саллюс. И как раз в меру любит, чтобы посоветовать мне подлость.
Жак де Рандоль. Я? Никогда! Мое самое пламенное желание — жить около вас. Добейтесь развода, и тогда, если вы действительно этого хотите, я женюсь на вас.
Г-жа де Саллюс. Да, через два года. Ваша любовь терпелива.
Жак де Рандоль. Но если я увезу вас, он завтра же посадит вас в тюрьму — вас! — забрав из моего дома, и сделает невозможным для вас когда-либо стать моей женой!
Г-жа де Саллюс. А разве нельзя бежать отсюда куда-нибудь в другое место, а не в ваш дом? Разве нельзя скрыться так, чтобы он не мог нас найти?
Жак де Рандоль. Да, скрыться можно, но тогда надо скрываться до самой смерти, жить под чужим именем, за границей или в какой-нибудь деревушке. Это любовная ссылка! Через три месяца вы меня возненавидите. Я не позволю вам совершить такое безумство.
Г-жа де Саллюс. Я думала, что вы достаточно любите меня, чтобы совершить его вместе со мной! Я ошиблась. Прощайте!
Жак де Рандоль. Мадлена! Послушайте...
Г-жа де Саллюс. Жак, надо меня взять... или! потерять. Отвечайте.
Жак де Рандоль. Мадлена, умоляю вас!
Г-жа де Саллюс. Этого достаточно... Прощайте! (Встает и идет к двери.)
Жак де Рандоль. Умоляю вас, выслушайте меня!
Г-жа де Саллюс. Нет... нет... нет... Прощайте!
Он удерживает ее за плечи, она отчаянно вырывается.
Оставьте меня! Оставьте! Дайте мне уйти, или я позову прислугу.
Жак де Рандоль. Зовите, но выслушайте меня! Я не хочу, чтобы вы могли когда-нибудь упрекнуть меня за безумный поступок, который задумали. Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели и, связав себя со мной этим бегством, затаили бы жгучее сожаление о том, что я позволил вам это сделать...
Г-жа де Саллюс. Пустите меня!.. Вы мне жалки!.. Пустите меня!
Жак де Рандоль. Так вы хотите этого? Хорошо, едем!
Г-жа де Саллюс. О, нет! Теперь нет. Теперь я знаю вас. Слишком поздно. Пустите же меня!
Жак де Рандоль. Я поступил так, как должен был поступить. Я сказал то, что должен был сказать. Теперь я чист перед вами, а у вас не будет права упрекать меня. Едем.
Г-жа де Саллюс. Нет. Слишком поздно. Я не принимаю жертв.
Жак де Рандоль. Дело идет не о жертве. Бежать с вами — мое самое пламенное желание.
Г-жа де Саллюс (изумленно). Вы с ума сошли!
Жак де Рандоль. Почему сошел с ума? Разве это не естественно, если я вас люблю?
Г-жа де Саллюс. Объяснитесь.
Жак де Рандоль. Что мне объяснять вам? Я люблю вас, и больше мне нечего сказать. Едем.
Г-жа де Саллюс. Вы были только что слишком осторожны и вдруг стали таким смелым.
Жак де Рандоль. Вы не понимаете. Выслушайте же меня. Когда я почувствовал, что люблю вас, я принял на себя по отношению к вам священную обязанность. Человек, который становится любовником такой женщины, как вы, замужней, но брошенной, рабыни своего положения, но морально свободной, — такой человек создает между ней и собою связь, которую может порвать только она. Такая женщина рискует всем. И именно потому, что она об этом знает, потому, что она отдает все — сердце, тело, душу, честь и жизнь, — потому, что она предвидит все опасности, все несчастья, все невзгоды, потому, что она отваживается на смелый поступок, на бесстрашный поступок, потому, что она приготовилась, решилась пренебречь всем — мужем, который может ее убить, и светом, который может ее отвергнуть, — именно по этой причине она прекрасна в своей супружеской неверности; и по этой причине ее любовник, беря ее, тоже должен все предвидеть и предпочесть ее всему, что бы ни случилось. Мне больше нечего сказать. Сперва я говорил, как рассудительный человек, обязанный предупредить вас; теперь во мне говорит только человек, любящий вас. Приказывайте.
Г-жа де Саллюс. Это хорошо сказано. Но правда ли это?
Жак де Рандоль. Правда!
Г-жа де Саллюс. Вы хотите уехать со мной?
Жак де Рандоль. Да.
Г-жа де Саллюс. Хотите всем сердцем?
Жак де Рандоль. Всем сердцем.
Г-жа де Саллюс. Сегодня?
Жак де Рандоль. Когда угодно.
Г-жа де Саллюс. Теперь без четверти восемь. Муж должен сейчас вернуться. В восемь мы обедаем. Я буду свободна в девять или в половине десятого.
Жак де Рандоль. Где должен я ждать вас?
Г-жа де Саллюс. В конце улицы, в карете.
Слышен звонок.
Вот и он. К счастью... это в последний раз.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Те же и г-н де Саллюс.
Г-н де Саллюс (Жаку де Рандолю, вставшему, чтобы откланяться). Как? Вы опять уходите? Значит, достаточно мне показаться, чтобы вы обратились в бегство?
Жак де Рандоль. Нет, дорогой Саллюс; вы не обращаете меня в бегство, я собирался уходить.
Г-н де Саллюс. Я это и говорю. Вы всегда уходите как раз в тот момент, когда я возвращаюсь. Я понимаю, что муж для вас менее привлекателен, чем жена. Но по крайней мере не заставляйте его думать, что он вам очень противен. (Смеется.)
Жак де Рандоль. Напротив, вы мне очень нравитесь, и если бы у вас была хорошая привычка возвращаться домой без звонка, вы никогда не застали бы меня уходящим.
Г-н де Саллюс. Однако... Все люди обычно звонят.
Жак де Рандоль. Да, но звонок всегда заставляет меня вставать, а вы, возвращаясь к себе, могли бы ограничиться тем, чтобы о вас докладывали, как о других.
Г-н де Саллюс. Я не совсем понимаю вас.
Жак де Рандоль. Это очень просто. Когда я иду к людям, которые мне нравятся, как госпожа де Саллюс и вы, я вовсе не собираюсь встречаться у них с тем Парижем, который рассыпает по салонам цветы своего остроумия. Я хорошо знаю эти цветы и семена, из которых они получаются. Стоит войти одной из этих дам или одному из этих господ — и для меня испорчено все удовольствие от беседы с женщиной, к которой я пришел. При этом, если меня застигнут врасплох, — я пропал; я уже не знаю, как уйти, помимо воли принимаю участие в разговоре, и так как наизусть знаю все вопросы и ответы, уже не могу остановиться: приходится дойти до конца всех новостей, будь то последняя пьеса, книга, развод, брак или недавняя смерть. Вы понимаете теперь, почему я немедленно встаю при первой же угрозе со стороны звонка?
Г-н де Саллюс (смеясь). То, что вы говорите, очень верно. От четырех до семи невозможно бывать дома. Наши жены не имеют права жаловаться, если мы бросаем их ради клуба.
Г-жа де Саллюс. Но не могу же я принимать девиц из балета, хористок, комедианток, а также художников, поэтов, музыкантов и прочий сброд, чтобы этим удержать вас около себя.
Г-н де Саллюс. Я не прошу так много. Достаточно нескольких умных мужчин и красивых женщин, а толпа вовсе не нужна.
Г-жа де Саллюс. Это невозможно. Нельзя закрывать дверь.
Жак де Рандоль. Да, действительно нельзя воспрепятствовать потоку этих глупцов обоего пола, шатающихся из гостиной в гостиную.