— Мистер Уиллис придет позже?
— Уиллис? О ком вы говорите? — вопросом на вопрос ответил Ли, подняв брови.
На лице Патрика отразилось замешательство.
— Вы же были тогда вместе.
— А, вы имеете в виду его... — Ли пожал плечами. — Так я его в сущности не знаю. Мы познакомились по дороге, в поезде. Он уехал из отеля вскоре после вас и больше мы не встречались.
Бэрридж насторожился.
— Кажется, вы мне тогда говорили, что вы оба из Лондона, — небрежно заметил он.
— Возможно, мистер Уиллис при знакомстве обмолвился, что живет в Лондоне. Я уже не помню всех подробностей.
"Он определенно лжет, — подумал Бэрридж. — Судя по тому, как они держались друг с другом, они были давно и хорошо знакомы".
Когда Патрик отошел, Бэрридж перехватил взгляд, которым Ли проводил его, — смесь откровенной неприязни и презрения.
Двадцать минут седьмого в ворота въехала красная малолитражка Луизы Олбени, вела ее сама Луиза, Фрэнсис Гловер сидел рядом. Патрик спустился встретить их. Через открытую дверь гостиной было видно, как все трое поднимаются по лестнице, впереди Луиза, мужчины за ней. На последних ступеньках Гловер по-дружески положил руку на плечо Патрика и сказал:
— Зайдем в кабинет, я хочу с вами поговорить.
Патрик нервно дернулся (он старался взять себя в руки, но было заметно, что нервы его на пределе) и после секундного колебания кивнул и направился к кабинету. Входившая в гостиную Луиза обернулась с недовольной гримасой, но мужчины уже ушли.
Только сейчас Бэрридж в полной мере оценил умение леди Камиллы превосходно держаться в любой ситуации. Уход мужа поставил ее в затруднительное положение: из пяти оставленных на ее попечение гостей с двоими - Ли и Бэрриджем — она была практически незнакома, а Луиза, как стало ясно после первых же фраз, которыми они обменялись, относилась к ней с откровенной неприязнью. Невозмутимое спокойствие леди Камиллы, полностью игнорировавшей ее вызывающий тон, еще больше злило Луизу. Мортиссы тихо беседовали в углу гостиной. Ли, похоже, нервничал и, подобно Патрику, пытался это скрыть, с преувеличенным интересом поддерживая любую тему, затронутую хозяйкой дома.
Расположившись рядом с Бэрриджем в кресле, где до этого сидел Патрик, Луиза заявила, что хочет пить, и попросила какого-нибудь сока — лакей принес апельсиновый сок в бокалах с тонким рисунком в китайском стиле. Когда он проходил мимо, Луиза взяла с подноса один бокал и сразу весь выпила. Лакей поставил остальные бокалы на маленький круглый столик и, возвращаясь, взял пустой бокал Луизы, которая посмотрела на свои часики, а затем, с нетерпением, на закрытую дверь гостиной. Джоан спросила у Камиллы, зачем они собрались, и та ответила, что этот вопрос следует задать мисс Олбени.
— Вам придется подождать. — Луиза обвела взглядом присутствующих. — Здесь пока не все собрались.
Джоан попросила мужа подать ей сок. Сирил взял два бокала — второй себе — и спросил Камиллу, не дать ли бокал и ей. Камилла отказалась, затем встала с софы и прошла в столовую. Мортиссу захотелось курить, но Джоан не любила запаха дыма, и он, вынув сигарету, вышел на балкон. Минут через двадцать после прибытия Луизы и Гловера Патрик с Фрэнсисом вошли в гостиную. Луиза в это время брала второй бокал.
— Дорогая, ты, наверно, замерзла, — заботливо сказал Гловер, бросив взгляд на приоткрытую дверь балкона, где курил Сирил. — Я принесу из машины твою шаль. — И он быстро сбежал вниз по лестнице.
Дверь гостиной осталась открытой.
— Мне вовсе не холодно, — раздраженно заявила Луиза, однако Гловер ее уже не слышал.
Леди Камилла вернулась и села на прежнее место.
— Как идут дела вашей фирмы? — рассеянно спросил Патрик у Джоан.
— Об этом надо спрашивать Сирила, я в коммерции разбираюсь столь же плохо, как и в фармакологии.
— В фармакологии? — переспросила Камилла.
— Разве я не говорил тебе, что мистер Мортисс стал совладельцем фармацевтической фирмы? — повернулся к ней Патрик.
— Почему фармацевтической? — спросила Камилла, обращаясь к Джоан. — Ваш муж — специалист в этой области?
— Да, он изучал фармакологию. Впрочем, для владельца фирмы это необязательно, важнее быть компетентным в финансовой части.
На лестнице показался Гловер с индийской шалью в руках. Мортисс все еще курил на балконе, плотно закрыв дверь после слов Гловера.
— Пожалуй, и вправду холодновато, — сказала Луиза, зябко поежившись и как-то изменившись в лице.
На середине лестницы Гловер споткнулся, уронил шаль, поднял ее и, остановившись, стал отряхивать. Луиза поднесла руку к глазам.
— У меня кружится голова.
Услышав это, Гловер перестал возиться с шалью и быстро поднялся наверх. Проходя мимо столика, он взял бокал с соком и на ходу отпил несколько глотков. Неожиданно Луиза уронила свой бокал — почти пустой — схватилась руками за горло и хрипло, словно задыхаясь, крикнула:
— Гловер!... — привстала и рухнула на пол.
Бэрридж, сидевший ближе всех к Луизе, оказался возле нее первым и склонился над распростертым на ковре телом. Гловер тоже сделал движение в сторону Луизы, но вдруг как-то неловко шагнул вбок (раздался хруст стекла — под ноги ему попался упавший бокал Луизы), покачнулся, разлив содержимое своего бокала, последним усилием поставил его на столик, покачнулся снова, с искаженным лицом схватился за край камина и упал. Патрик, словно парализованный, застыл на своем месте. Ли вначале кинулся к Луизе, но потом в растерянности остановился между ней и Гловером.
— Она мертва, — произнес Бэрридж, поднимаясь.
— Сирил! - крикнула Джоан.
Мортисс стоял на балконе спиной к гостиной, отделенный от нее плотно закрытой дверью, — до крика Джоан он не замечал происходившего там, но услышав голос жены, он стремительно распахнул балконную дверь:
— Что случилось?
— Луиза... Она умерла.
— Помогите мистеру Бэрриджу, — сказала Камилла. — Что с Гловером? — Она повернулась к Бэрриджу.
— Он жив? — спросил Ли.
— Да. Надо уложить его куда-нибудь.
Мортисс и Ли подняли Гловера и перенесли на софу.
— Я вызову врача, — сказала Камилла, внешне сохранявшая присутствие духа. — И полицию, — добавила она, вопросительно глядя на Патрика. Тот молчал и не двигался с места, хотя звонить в полицию следовало ему.
Леди Камилла сняла телефонную трубку.
Глава VI
Настораживало и то, что присутствующие собрались в доме Карлайлов по настоянию Луизы, которая намеревалась сообщить нечто важное, однако, что именно, Бэрридж не знал.
Патрик Карлайл повторил то же самое: намерения Луизы ему неизвестны. Когда инспектор выразил свое удивление этим обстоятельством (казалось бы, собирая людей в чужом доме, Луиза должна была объяснить хозяину, зачем она это делает), Патрик сказал, что Луиза была взбалмошной особой и, вполне вероятно, ее заявление свелось бы к какой-нибудь ерунде или розыгрышу. В качестве свидетеля Патрик принес мало пользы: большую часть времени он отсутствовал, находясь вместе с Гловером в своем кабинете, а когда они вошли в гостиную, Луиза уже держала в руках роковой бокал. На вопрос Мортона, почему он покинул гостей и уединился с Гловером в кабинете, Патрик ответил:
— Меня позвал Гловер. Он завел речь о завещании моего двоюродного брата и стал уверять, что нисколько не обижен тем обстоятельством, что состояние Роджера целиком перешло ко мне, а ему досталось только десять тысяч.