— Как же вы туда попали, если все заперто? — наивно спросил Патрик.
— Перелез через забор. А вы как думали? Вы бы на моем месте не полезли?
— Я-то полез бы, но я думал, что вы ничего такого делать не станете.
Бэрридж хмыкнул. Если бы неделю назад кто-нибудь сказал ему, что он, известный хирург, полезет через забор на чужой участок с целью устроить там потом засаду с револьвером в кармане, Бэрридж рассмеялся бы такому человеку в лицо, однако теперь ему было не до смеха. Хотя доктору не были известны мотивы, по которым Патрик отказывался обратиться в полицию, у него сложилось впечатление, что тот по какой-то причине сам боится полиции и потому уговаривать его изменить свое решение бесполезно.
— Что мы будем делать? — Глаза Патрика возбужденно блестели.
— Вам надо приехать туда минут десять-пятнадцать одиннадцатого. Если приедете раньше, подождите на шоссе, откуда до коттеджа езды пять минут. Остановитесь не доезжая до ворот. Если перед воротами будет гореть фонарь, поставьте машину так, чтобы быть в темноте. Свет в машине обязательно погасите и ждите, пока я вас позову.
— Я думал, мы поедем вместе.
— Нет, я поеду раньше, чтобы быть на месте в начале девятого. Автор письма, наверняка, явится туда раньше десяти.
— И вы намерены его задержать? — Патрик нахмурился. — Ваш план мне не нравится. Вы берете все на себя, а я, получается, вообще ни к чему. Нет, я поеду вместе с вами, и мы устроим засаду вдвоем.
— Это не имеет смысла, поскольку у нас всего один револьвер, — возразил Бэрридж. — Ваше присутствие будет меня только связывать; одному мне удобнее. Я устроюсь около беседки, оттуда видны и ворота, и калитка.
Если бы на месте Патрика был кто-то другой, Бэрридж согласился бы ехать вместе, но брать Патрика он не хотел: хотя сейчас тот держался нормально, в его поведении было слишком много неожиданных и непонятных поступков, а в критической ситуации, требующей быстроты и решительности, такой спутник — нервный и способный на непредвиденные действия — лишь увеличивал опасность; однако Патрик продолжал настаивать.
— Или вы будете делать то, что я вам говорю, или я заявлю в полицию — хотите вы этого или нет, — сказал Бэрридж, чтобы прекратить бесплодный спор, и Патрик был вынужден уступить, но выражение его лица вызвало у доктора неясные опасения.
Когда стрелки часов приблизились к трем, Бэрридж вспомнил об адвокате.
— Вы намерены изменить прежнее завещание или у вас до сих пор его вообще не было? — спросил он, стремясь отвлечь Патрика от мыслей о вечерней засаде.
— Не было.
— Простите за бестактный вопрос: кто в таком случае унаследовал бы ваше состояние, если бы вы погибли?
— Гловер, у меня нет других родственников.
— А в чью пользу вы собираетесь составить завещание? Или мне не следует этого спрашивать?
— В пользу родителей Камиллы, — нехотя ответил Патрик. — Простите, мистер Бэрридж, мне надо подготовить бумаги. — С этими словами он ушел.
"Как бы он ни любил Камиллу, оставлять свое состояние ее родителям — поступок довольно необычный. Почему он отдает им предпочтение перед Гловером? Гловер — родственник Карлайлов, знаком с Патриком много лет, и между ними до сих пор сохранились хорошие отношения: Патрик сам говорил, что не ставит Гловеру в вину показания против Камиллы. Тогда почему он намерен сделать такое странное завещание?"
Ровно в три прибыл адвокат. Завещание Патрика Карлайла было коротким: десять тысяч фунтов он оставлял Фрэнсису Гловеру, пятьдесят тысяч — Джемме Кембелл, остальное — поровну леди и сэру Гилсленд, родителям своей покойной жены. Анна Эверард, на чье имя он переводил деньги в Эдинбург, в завещании не упоминалась. Доля Гловера и Джеммы не шла ни в какое сравнение с тем, что в случае смерти Патрика доставалось Гилслендам.
В половине седьмого Бэрридж выехал из особняка Карлайлов на "мерседесе" леди Камиллы. Уже зная дорогу, он спрятал машину в кустарнике за полмили до коттеджа и пять минут девятого подошел к забору. На воротах по-прежнему висел замок, калитка тоже была заперта. Бэрридж снова перелез через забор, добрался до маленькой круглой беседки, откуда просматривалась ведущая к воротам аллея, и расположился позади нее. Задняя калитка тоже была видна, но хуже — мешал буйно разросшийся кустарник. Кругом было тихо. Доктор проверил фонарь, переложил заряженный револьвер из пальто в пиджак, а пальто снял, чтобы свободнее двигаться, и засунул в кусты. Быстро темнело, и в половине девятого он уже больше полагался на слух, чем на зрение.
Около девяти со стороны калитки раздался шум, но, как Бэрридж не вглядывался в темноту, разглядеть ничего не удалось. Наконец по донесшемуся звуку он догадался, что тот, кого он ждал, тоже перелезает через забор — очевидно, ключей у него не было. Звук, напоминающий прыжок с забора на землю, повторился.
— Иди сюда, — раздался чей-то приглушенный голос.
— Сейчас, - отозвался другой. — Тут какие-то колючки.
То, что их было двое, стало для Бэрриджа полнейшей неожиданностью, однако менять планы было уже поздно.
— Я зажгу свет у ворот, — сказал первый.
Шаги стали приближаться, затем в беседке раздался шорох — кто-то шарил там в поисках выключателя, Бэрридж ошибся: уличные фонари включались не из дома, а из беседки, возле которой он расположился. Доктор бесшумно отступил в глубь кустарника, сама беседка была погружена во мрак, свет от ворот терялся в густой листве. Через пару минут подошел второй, их фигуры смутно вырисовывались через ажурные переплетения беседки.
— Без пяти девять. Пора снимать замок с ворот. Где инструменты?
— Здесь, у меня. Я сделаю.
Один из говоривших направился в сторону ворот, и вскоре там раздался скрежещущий звук.
"Ломает замок", - догадался Бэрридж.
К его досаде, человек у ворот стоял, повернувшись к нему спиной. Бэрридж ждал, когда он закончит и пойдет обратно, теперь там было достаточно светло, чтобы разглядеть его, однако, когда он повернулся, доктор увидел только низко надвинутую на лоб шляпу и поднятый воротник пальто.
— Я зажгу еще фонарь на аллее, — сказал остававшийся в беседке. — Пусть он отойдет подальше от ворот, чтобы не успел удрать, если я с первого раза промахнусь. Хотя я вряд ли промахнусь.
От вспыхнувшего на аллее фонаря стало светлее и в самой беседке, но оба находившихся там человека смотрели в сторону ворот, и Бэрридж мог изучать только их спины.
— Давай уйдем, — неожиданно сказал тот, который ходил к воротам; Бэрридж различал их силуэты, сбивавший замок был пониже и потоньше. — Уйдем, - повторил он просительно. — Я не могу.
— Я же говорил, что незачем тебе со мной идти. Уходи, пока еще есть время.
— Уйдем вместе, прошу тебя! Ты будешь потом раскаиваться.
— Уходи один. Я должен застрелить Карлайла — другого выхода у меня нет.
— Без тебя я не пойду.
— Тогда молчи, нам больше нельзя разговаривать! Вдруг он явится раньше назначенного срока?
"Что предпринять? — напряженно думал Бэрридж. — Высокий вооружен и будет стрелять, как только Патрик покажется на аллее. Предупредить его я уже не могу... Надо было договориться, чтобы он уезжал обратно, если я не подам знака, а так он какое-то время будет ждать, а потом наверняка пойдет сюда. И если я ничего не сделаю, его застрелят".
Бэрридж решил, что медлить не имеет смысла. Шум листвы при порывах ветра позволял ему потихоньку передвигаться, не привлекая к себе внимания. Вынув револьвер, он приблизился к беседке почти вплотную, чтобы посмотреть; держит высокий оружие в руке или оно у него пока в кармане. Последнее давало шанс обойтись без кровопролития; из их диалога Бэрридж сделал вывод, что низкорослый проявит решительность разве что в бегстве, у высокого же, как он надеялся, хватит благоразумия не сопротивляться, видя направленный на него револьвер. Впрочем, надежда эта была довольно слабой: высокий - убийца и терять ему нечего. Бэрридж сделал еще шаг - обломившаяся сухая ветка хрустнула. Высокий моментально обернулся, вскинув правую руку. Дальше доктор действовал совершенно автоматически - сказалась выучка, приобретенная за годы увлечения охотой на крупного зверя. Он выстрелил (оба выстрела слились в один), целясь в правое плечо противника, и метнулся в сторону, под защиту дерева. Короткий крик засвидетельствовал, что его выстрел достиг цели, но шума падающего тела не последовало, из беседки доносился лишь слабый шорох. Что они там делают? Пригибаясь и прячась за кустами, Бэрридж перебежал к следующему дереву, которое росло совсем близко к беседке, и оттуда выглянул: оба, присев на корточки, шарили по полу руками.