Неплотно закрытая второпях дверь приоткрылась, в спальню проник сенбернар и подбежал к постели хозяина. Обнюхав свесившуюся руку Патрика, Ник встал передними лапами на край кровати и басовито залаял, потом потыкался носом в его щеку и залаял снова. Взор Патрика, прикованный к неведомой точке на потолке, оторвался от нее и стал медленно перемещаться вниз, но с прежним безучастным выражением, словно его сознание не воспринимало того, что находилось перед глазами, и лишь какой-то рефлекс притягивал к источнику звука. Однако, когда взгляд Патрика остановился на собаке, в его глазах появились проблески мысли.
— Отойдите, - прошептал Рэморни, отталкивая Бэрриджа от постели Патрика так, чтобы тот его не видел; сам он тоже отошел.
Губы Патрика дрогнули.
— Ник, — сказал он так тихо, что Бэрридж и Рэморни скорее угадали это, чем услышали, но Ник услышал, залаял еще громче, лизнул ладонь Патрика, а потом осторожно сжал зубами рукав пижамы и потянул на себя.
— Пусти, — сказал Патрик, и теперь Бэрридж с Рэморни тоже услышали его голос.
Бэрриджу было уже некогда советоваться с Рэморни.
— Доброе утро, — сказал он, выступая вперед.
Патрик оторвался от собаки и посмотрел на Бэрриджа. Смотрел он так, будто еще не до конца проснулся и не сов- ем ясно понимал, кто перед ним. Бэрридж напряженно следил за его лицом. Затуманивающая глаза Патрика дымка становилась все тоньше; надо было заговорить в тот момент, тогда он вспомнит, сказать раньше — он не поймет, о чем речь, а если промедлить, измученный рассудок, ища спасительного забвения, снова погрузится в омут безумия и на сей раз, возможно, уже навсегда.
— Вы никого не убили, Патрик, — негромко, но очень четко произнес Бэрридж, когда этот миг, по его мнению, настал. — Вы не виновны в их смерти.
Патрик вздрогнул, его ожившие глаза заметались между Бэрриджем и Рэморни.
— Что... Что вы сказали?
— Вы не убивали ни сэра Роджера, ни мисс Олбени, ни леди Камиллы! Вы вообразили, что сделали это, но на самом деле этого не было.
В глазах Патрика надежда боролась с недоверием.
— Пожалуйста, повторите, — попросил он.
— У вас чересчур богатая фантазия, — сказал Бэрридж, сел рядом и взял Патрика за руку. — Вы поддались влиянию чужого убеждения и вообразили, что совершили поступки, которых в действительности никогда не совершали. Вы не имеете никакого отношения к этим убийствам.
— Я никого не убил? Совсем никого? — как-то по-детски сказал Патрик, глядя на Бэрриджа с отчаянной мольбой о помощи, и доктор наконец понял, почему Патрик, встречая его на вокзале, сказал: "Я не могу быть среди них один!".
— Вы никого не убили, — подтвердил он.
— Но ведь кто-то их убил, — с оттенком вопроса сказал Патрик.
— Не вы, запомните это! Вам нельзя волноваться, мы поговорим обо всем позже. — Хотя Патрику хотелось узнать все немедленно, он был еще одурманен лекарствами и слишком слаб, чтобы настаивать на немедленном продолжении разговора. — Я приду к вам, — Бэрридж украдкой вопросительно посмотрел на Рэморни, и тот одними губами беззвучно сказал: "Завтра". - Завтра, - повторил Бэрридж.
— Сегодня, — умоляюще сказал Патрик. — Пожалуйста, сегодня! Все равно я не смогу заснуть, пока не узнаю.
Бэрридж снова посмотрел на Рэморни — тот слегка пожал плечами и кивнул.
Пообещав прийти снова, Бэрридж покинул комнату, но не сделал по коридору и двух шагов, как следом за ним вышел Рэморни.
— Мистер Бэрридж! — окликнул он хирурга. - Хочу выразить вам свое профессиональное восхищение: вы чрезвычайно точно определили момент, когда Патрику надо было сказать, что он не убивал. Если бы вы не были превосходным хирургом, из вас получился бы выдающийся психиатр.
Бэрридж слегка поклонился. В своей комнате он первым делом переоделся — рубашка на спине была совершенно мокрой.
Глава XII
После перевязки Гарольд Кроуфорд решительно заявил, что намерен немедленно уехать. Остававшийся с ним Ли тоже сказал, что дальнейшее пребывание в этом доме представляется ему неуместным.
— Вы вольны поступать, как считаете нужным, — ответил Бэрридж, — однако, прежде чем покинуть этот дом, вам следует выполнить свой долг перед его хозяином.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил Кроуфорд.
— Патрик Карлайл едва не стал вашей жертвой, хотя он ни в чем не виновен.
— Не виновен? Как это не виновен? Я вам не верю! Вы или сами заблуждаетесь, или, простите, хотите ввести в заблуждение нас.
— Гарольд! — предостерегающе сказал Ли, по натуре склонный избегать конфликтных ситуаций.
— Я сказал то, что думаю, — отрезал Кроуфорд.
— Мистер Бэрридж, вы полагаете, сэр Роджер погиб в результате несчастного случая? — спросил Ли примирительным тоном.
— Нет, — спокойно ответил Бэрридж. — Его убили.
— И вы утверждаете, что его убил не Патрик Карлайл? — Ли был озадачен. Но кроме него, там были только мы! Вы нас подозреваете?
— Убеждены ли вы в том, что Луизу Олбени и Роджера Карлайла убил один и тот же человек? — вопросом на вопрос ответил Бэрридж.
— Безусловно, — ответил Кроуфорд. — Ее отравили потому, что она узнала, кто убил Роджера. Тот же человек убил и леди Карлайл.
— Я тоже так думаю, — с прежней невозмутимостью сказал Бэрридж. — И поскольку я знаю, кто убил Луизу Олбени, то считаю, что знаю, кто убил всех.
— И кто же это, по-вашему? — В тоне Кроуфорда слышалось явное недоверие.
— Отвечу, но несколько позже. Я разгадал, как было осуществлено убийство мисс Олбени. Смерть леди Камиллы тоже больше не является загадкой, а вот кое-какие обстоятельства гибели сэра Роджера мне пока не понятны. С этим еще надо разобраться, однако заверяю вас со всей ответственностью: Патрик Карлайл не убийца!
— Но это ужасно! — непроизвольно вырвалось у Кроуфорда, впервые потерявшего самообладание. — Тогда получается, что я едва не совершил убийства, которое ничем нельзя оправдать.
— Совершенно верно, — сухо подтвердил Бэрридж. — Если бы вам удалось осуществить свое намерение, настоящий убийца был бы только рад. Что касается Патрика, то вы оба довели его до грани безумия, из-за вашего поведения, он сам поверил в то, что действительно убил сэра Роджера, а следовательно, и остальных. Патрик решил, что он — маньяк, убивающий свои жертвы, а потом забывающий о содеянном.
— Но мы были абсолютно уверены, что это он перерезал веревку, — пробормотал Ли в величайшей растерянности.
— Что с ним теперь? — Кроуфорд не привык уклоняться от ответственности за свои поступки и задал вопрос, который Ли не решался задать. — Он... он сошел с ума?
— Он был очень близок к этому, но сейчас опасность уже миновала.
Ли и Кроуфорд с облегчением перевели дух.
— Мистер Бэрридж, вы помешали мне совершить поступок, который стал бы несчастьем и позором всей моей жизни, — сказал Кроуфорд с подкупающей искренностью, хотя чувствовалось, что его гордость восстает против. — Я у вас в неоплатном долгу. И разумеется, я объяснюсь с сэром Карлайлом как только это будет возможно.
— Я тоже, — сказал Ли. — Боже мой, какое ужасное стечение обстоятельств!
— Я обещал сегодня рассказать Патрику то, что ясно мне самому, так что вам Имеет смысл задержаться здесь еще немного, — заметил Бэрридж.
— Мы остаемся, - твердо заявил Кроуфорд. - В такой ситуации было бы недопустимо просто так покинуть этот дом.
Сначала Бэрридж пошел к Патрику один, намереваясь кое-что выяснить, общество Ли и Кроуфорда при этом было бы совершенно неуместно; Рэморни деликатно удалился. Патрик еще лежал в постели, но выглядел почти нормально, только был очень бледен. Объяснялось это, впрочем, в основном тем, что в последние дни он почти ничего не ел.