========== 1 ==========
Керкира, 1970 год.
Стоило им выйти из самолета на посадочный трап, в лицо тут же ударил влажный, соленый, пропитанный морем воздух. Рей с радостью подставила ему щеки и улыбнулась – по греческому солнцу и теплу она порядочно соскучилась, а в последнее время Рим не баловал хорошей погодой. Бен же был мрачен, как туча, потому что совершенно не переносил жару. И все время до пункта аренды автомобилей он хмуро молчал и обмахивался использованным авиабилетом. Поэтому Рей взяла инициативу в свои руки, настояв на том, чтобы взять напрокат американский послевоенный бьюик-кабриолет, неизвестно каким чудом очутившийся на далеком греческом острове.
- Серьезно? – процедил сквозь зубы ее супруг, - кабриолет? Ты хочешь моей смерти?
- Уже давно, - ехидно усмехнулась Рей, убедившись, что Жени́ не слышит их разговора. Девочку куда больше увлекала ее новая фотокамера и попытки запечатлеть исторический момент своего первого визита на райский Корфу. Пленки у Женевьевы с собой была целая сумка, поэтому о потраченных впустую на указатели и случайных прохожих кадры, она не жалела. Бен уже пытался ее урезонить, грозившись разбить раздражавший его постоянными щелчками аппарат об асфальт, но спорить с дочерью, как и с ее матерью было невозможно. Жени заявила, что если он сломает ее любимую игрушку, то она непременно уйдет жить с цыганами. И Бен снова переключился на Рей, с интересом разглядывавшую каталог автомобилей.
- У них есть что-нибудь другое? – не унимался Бен, - что-то с крышей.
Рей встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха и вкрадчиво прошептала:
- Я расскажу твоей дочери, что ты – нацистский преступник, если сейчас же не перестанешь спорить.
- Сучка, - одними губами буркнул мужчина и, сдавшись, протянул жене бумажник и чековую книжку, - делай что хочешь.
В результате, Рей, конечно же, добилась своего, и радостно запрыгнула за руль вожделенного красного кабриолета. Она затруднялась вспомнить в какой момент жизни в ее голове вдруг родилась назойливая мечта прокатиться на машине с открытым верхом по опасным, извилистым серпантинам, пролегавшим прямо над морем. Но эта поездка показалась ей самым подходящим случаем, чтобы воплотить яркую, смелую картинку в жизнь. Она уже заранее все спланировала и даже легкий полупрозрачный шарф приобрела, вопреки своей ненависти к походу по магазинам, представляя, как красиво ветер будет развивать его на большой скорости. И тонкие ажурные перчатки, в которых теперь было жарко настолько, что хотелось содрать их вместе с кожей. Конечно, она сама села за руль.
Жени пыталась фотографировать на ходу, но быстро разочаровалась в этой идее, поэтому просто глазела по сторонам, жадно пожирая глазами лазоревое море, известняковые породы скал и тенистые оливковые рощи. Бен был, по-прежнему, крайне недоволен.
«Я мог не ехать, - мысленно обратился он к своей супруге, - твои друзья мне никто».
«А своих у тебя нет» - парировала она и бросила короткий взгляд в зеркало заднего вида на дочь. Рей все время боялась того, что в один прекрасный момент способности проявятся в девочке и она подслушает их постоянные телепатические перепалки. Навсегда возненавидит их за это и уйдет жить к тем самым цыганам. Почему именно к цыганам, Женевьева объяснить не удосужилась, но постоянно использовала именно этот прием, однажды отметив, как при упоминании этого кочевого народа, у отца от злости краснеют кончики ушей. Девочка получала истинное, садистское удовольствие, выводя родителей из себя. Вероятно, когда Рей, еще здесь же, на Корфу, узнав о беременности, боялась, что подарит миру нового антихриста, в ее опасениях было слишком много правды.
«Кайло, прекрати, - взмолилась Рей про себя, - дочь Роуз выходит замуж. Это важный момент».
«Да, нашей то это не светит. Убью любого…»
«Ей десять лет!»
«Цыгане и раньше женятся».
Они обменялись красноречивыми взглядами и улыбнулись друг другу. Жени заметила и нахмурилась. Может быть, пока она еще не научилась улавливать чужие мысли, что было странно, учитывая прогнозируемый в ней потенциал, но была крайне внимательной и ничего не упускала из виду.
Возможно, Сноук ошибся и у избранных вовсе не должен был родиться особенный ребенок. Тогда они станут последними носителями загадочной силы. Возможно. Рей не стоило особого труда догадаться по морщине между бровей супруга, что сейчас он тоже думает об этом и она поймала его взгляд. Бен накрыл своей ее руку, покоившуюся на ручке переключения коробки передач.
Роуз и Хакс за эти годы перебрались в другое место, ничуть не менее живописное. Маленький старинный городок вытянулся вдоль побережья, и уютные белые домики прятались в густой зелени на отвесных скалах. Внизу была узкая полоска галечного пляжа, в этот жаркий день забитого людьми настолько, что за розовыми от солнца телами не было видно ни полоски суши. Старинную виллу времен итальянского владения островом, бывшую прежде в жутком запустении, дотошный немец восстановил самостоятельно. Рей посмеялась, услышав об этом от Роуз, но сдержалась от едкого напоминания о том, как рыжий офицер пытался наводить порядок даже в Гюрсе. Все это было в далекой, другой жизни, о которой было не принято вспоминать, но нужно было все-таки помнить.
Встречали их Роуз и загадочно-молчаливая пожилая гречанка, которая, однако, не отказала себе в удовольствии задушить в объятиях прибывших незнакомцев. Пока женщина мучила своими объятиями тут же ощерившегося Бена, Рей со смехом спросила у Роуз:
- Она глухонемая?
- Нет, - улыбнулась подруга, - говорит только по-гречески и жутко этого стесняется.
Роуз надоело наблюдать, как ее помощница докучает своим вниманием уже прилично осатаневшему от этого Бену, и она крикнула ей что-то по-гречески. Женщина послушно выпустила мужчину из своих насильственно-дружелюбных объятий и исчезла в доме, бормоча себе что-то под нос. Бен принялся брезгливо отряхивать свою рубашку.
- Ненавижу чертову Грецию, - пробурчал он, - ненавижу чертовых греков и их чертово гостеприимство.
«Да ты же тоже наполовину грек, если я не ошибаюсь» - не удержалась от шпильки Рей.
«Греческий еврей».
«О, евреем быть уже не так плохо?»
- Однако, привет, - усмехнулась Роуз, пытаясь привлечь к себе его внимание. Рей подманила Женевьеву и легонько подтолкнула ее в сторону дома.
- Сеньора, вероятно будет счастлива, если ты ее сфотографируешь, - сказала она, неоднозначно намекая дочери, что она при разговорах взрослых лишняя. Девочка обиделась бы, если бы не сочла эту идею достаточно привлекательной. Ее гречанка тоже облапала с ног до головы, а Жени терпеть не могла прикосновения незнакомцев. Ее темные глаза тут же загорелись жаждой справедливой расправы.
Рей просто жизненно необходимо было отправить девочку подальше, чтобы она не стала свидетельницей того, как встреча еще одной бывшей узницы и тюремщика, неминуемо превратится в катастрофу. Но она явно недооценила гостеприимство своей старой подруги, и ее крайне философский взгляд на вещи.
- Честно говоря, я ожидала увидеть тебя при «полном параде», - заявила китаянка, сверкнув глазами. В ее словах не было агрессии, скорее какое-то мягкое снисхождение взрослого человека к ребенку, изменившему своим увлечениям.
- Здесь слишком жарко для этого, - глухо отозвался Бен, взглядом спрашивая у Рей сильно ли она расстроится, если он швырнет ее подругу с террасы вниз на поросшие бурьяном скалы.
- На самом деле я рада тебя видеть, - примирительно сказала Роуз, - в других обстоятельствах, - и протянула свою маленькую узкую ладонь в подтверждение своего дружелюбия.
Рей предпочла не присутствовать на встрече Бена и Хакса, предчувствуя очередную очень натянутую светскую беседу, от которой ей будет хотеться провалиться под землю, и отправилась осмотреть дом и сад. Роуз была занята подготовкой ужина. Ее молчаливая служанка пыталась помогать, параллельно, отбиваясь от Женевьевы с ее фотокамерой. Рей была удивлена тому, что в доме пока относительно пусто и нет толпы гостей или родственников, которых, впрочем, у них особенно не было. Блуждая по комнатам, она обнаружила и саму Констанс, как и подобает невесте, крутившейся перед большим старинным зеркалом. Скорее всего эту древность притащил в дом Хакс. Все-таки их поколение было слишком падким на предметы старины, вызывавшие чувство невыносимой ностальгии по довоенным временам.