- Где он?
- Прости, я не могу тебе сказать.
- ГДЕ ОН?! – заорала Рей на весь лес, и эхо подхватило ее голос. Она поднялась с колен и схватила Кайдел за плечи, тряхнула с силой. Американка попыталась вырваться, но тщетно. Ярость прибавила Рей сил.
- Нет.
- Где. Мой. Ребенок.
- Нет, - упрямо повторила Кайдел и судорожно замотала головой, - нет, нет, нет.
- Я все равно узнаю, - прохрипела Рей и, поддавшись минутному порыву, обхватила ладонями лицо подруги, вероятно, слишком сильно впиваясь пальцами ей в челюсть. Ее способности вяло подчинялись ей в спокойном состоянии, но стоило выйти из себя, все получалось само собой. Она не успела даже задуматься о том, как именно происходит процесс вторжения в чужую голову, когда уже со всей силой и стремительностью штормового ветра ворвалась в сознание Кайдел.
Американка оказалась готова, ведь ей уже приходилось переживать пытку разума от Кайло, но, вероятно, даже он не был так настойчив в достижении желаемой цели. Кайдел сопротивлялась, выстраивая стены вокруг своих воспоминаний, думала о чем угодно, кроме недавних событий, рисовала образы один за другим. Рей снова и снова наносила удары по этим жалким преградам. Энергия билась и рокотала в ней, словно древняя, первобытная мощь океанских волн.
Где-то на задворках сознания пульсировала здравая мысль, что стоило бы остановиться и сдаться, ведь она причиняет Кайдел чудовищную боль, о чем красноречиво говорило ее перекошенное лицо и сжатые в узкую губы. Но вместо этого Рей давила все сильнее и сильнее.
- Рей, прошу… - взмолилась американка, но просьба ее никакого эффекта не возымела. Рей удалось зацепить короткий проблеск-воспоминание – лицо-ребенка, а значит, она была близко к цели. Еще немного, еще…
Что-то произошло. В глазах потемнело и последнее, что успела увидеть Рей – как их с Кайдел раскидало в сторону прямо на влажную болотистую землю. Она уткнулась лицом прямо в пожухлую траву и зарыдала.
Пробуждение было болезненным, и если бы, не мягкая рука Андрея, контролировавшего процесс, Рей бы точно пробила себе голову о спинку кровати, когда по ее телу прошла жесткая, сильная судорога. Теперь она тупо таращилась в потолок остекленевшими глазами и хватала воздух ртом, словно рыба, выброшенная прибоем на сушу.
Блядь.
Вот это погружение.
Только теперь она не могла понять, что шокировало ее больше: правда о сыне, которая все время была на поверхности, только руку протяни или все-таки тот печальный факт, что в том лесу она поджарила мозги не только Кайдел, но и себе самой? Наконец-то все встало на свои места – и ее провал в памяти о нескольких годах жизни и странная немота подруги, пока они возвращались в Париж. Все-таки большая сила – это, в первую очередь огромная ответственность. Нужно было хоть немного послушать Кайло тогда, когда он предупреждал ее об этом, а также о том вреде, который она способна нанести, бесконтрольно используя свои способности. Стоило бы поучиться, пока представлялась такая возможность. Рей ясно представила себе голос мужа, с удовольствием смакующего каждый слог в ненавистной ей фразе «Я же говорил».
Князь Андрей заботливо протянул своей ошарашенной гостье стакан с водой и Рей принялась пить так жадно, словно неделю блуждала по пустыне. Говорить с ним об увиденном не хотелось, хотя имело бы смысл, ведь его незримое присутствие в видении было очевидным.
- Что еще ты умеешь? – вместо этого спросила Рей.
- Не так много, - беззаботно пожал плечами русский князь, - я не владею, например, телекинезом, но мне открыто будущее… и прошлое… иногда. Все связано.
- То есть… ты все знал с самого начала? – отчего-то рассердилась она. Андрей хитро улыбнулся, но из-за того какими мягкими были его лучистые светлые глаза у Рей тут же пропало желание злиться на этого человека. Он был… другим. Не таким, как они с Кайло, два бешеных избранных, фонтанировавших своей силой во все стороны, часто с риском для себя и окружающих. В нем была мудрость Мариуса, а еще удивительная непричастность, которой мог отличаться только очень много всего повидавший на своем веку человек.
- Ты тоже знала, - откликнулся Андрей, - но не готова была принять правду. Тебя необходимо было направить. Знаешь, ты одно из самых упрямых существ, которое я встречал в своей жизни.
- Сочту за комплимент, - грустно улыбнулась Рей. Князь убрал руку и размял запястья, вероятно, здорово затекшие за время пребывания в не самом удобном положении. Освободившись, Рей решила сесть на кровати. Все ее органы чувств жадно впитывали окружающий мир, восполняя пробелы в восприятии. Реальность снова приобретала свою четкость – и ласковый солнечный свет, лившийся в окно, и пение птиц и шум моря, и пылинки летавшие в воздухе. Мягкость постели. Фантомная, почти неощутимая боль в спине, где-то на уровне загривка, именно там, куда вчера пришлось роковое столкновение с каким-то булыжником на каменистом склоне. Шорох шин автомобиля по гальке на подъездной дорожке.
- Тебе пора, - то ли услышав звук, то ли просто почувствовав, вздохнул князь Андрей, - мне не хотелось бы стать очередной жертвой ревности твоего terdre bete, - и с улыбкой добавил, - предвидение меня вряд ли защитит.
Рей хотела что-то еще спросить на того, что князю известно про других избранных, но вынуждена была согласиться с его доводами и оставить свое любопытство при себе.
- Спасибо, - вместо этого сказала она.
Перед тем как спускаться вниз, Рей ненадолго забежала в свою комнату. Ей нужно было перевести дыхание и собраться с мыслями, но чтобы не сидеть без дела, уставившись в одну точку и переваривая полученную информацию, она решила занять это время делом. Она переоделась в шелковое зеленое платье, привезенное ей для несостоявшейся церемонии и легкие сетчатые перчатки. Вдохновившись, она даже расчесала и привела в порядок волосы, за последнее время превратившиеся в птичье гнездо и отыскала свою косметичку. Удовлетворенно оглядев свое отражение в зеркале, она отметила, что во всем ее облике все равно сохранялся след именно той эпохи, на которую пришлась ее юность. Мода современности была ей непонятна. Это было чужое время. Чужой мир. И хорошо, что рядом был Бен, способный разделить эти ностальгические настроения.
Рей думала, что после болезненного погружения в собственные воспоминания, будет ощущать себя крайне разбитой, но нет. Ее переполняли силы и вдохновение. Все, что прежде казалось таким жутким и невозможным, теперь виделось вполне решаемыми проблемами. Она поговорит с Рене, расскажет ему правду и, возможно, мальчик сможет принять ее, если узнает о том, что был брошен на произвол судьбы по чужой вине. И с Полем она все-таки свяжется и все ему выскажет за то, что он молчал как настоящий партизан столько лет. И с Беном разберется… Вероятно, он уже успел остыть и после довольно утомительного общества капризной дочери будет рад ее видеть и забудет все обиды. Вот здесь Рей, к сожалению, глубоко заблуждалась.
Она не успела спуститься на террасу, когда супруг собственной персоной появился в дверях. Он удостоил ее короткого, весьма многозначительного взгляда, и принялся деловито собирать разбросанные по полу вещи. Он обожал порядок и минимализм в хозяйстве, непостижимо, каких душевных трудов ему стоило мириться с тем хаосом, который сеяли вокруг себя Рей и Женевьева.
- Бен, - окликнула его Рей, неуверенно топчась на месте, но он даже головы в ее сторону не повернул. Обстановка становилась напряженной. Что-то было не так.
- Эй! – не выдержала Рей, - что у тебя на этот раз за личная драма?
Ее резкие слова все-таки возымели хоть какой-то успех. Бен выпрямился, убрал упавшие на лицо волосы и склонил голову на бок, недоверчиво сузив глаза.