Бен нервно хохотнул и покосился на Рей.
«Я тебя хочу. Прямо сейчас» - услышала она в своей голове и хотя, была в кои-то веки солидарна с ним, но понимала, что момент совершенно не подходящий. Тем более она все еще пыталась удерживать руки на ушах ворочающейся и бормочущей проклятья дочери. И благодарила всех известных ей богов, мертвых и живых, что Женевьева не умеет читать мысли.
- Она знает, - самодовольно заявил Бен. Рене немного растерялся и перевел недоуменный взгляд ореховых глаз на Рей, видимо, получив наконец-таки достойный отпор и пищу для размышлений. Рей очень больно прикусила губу и поспешно уставилась в свою тарелку. Нет, нельзя вот так спустя столько лет загадочному спасителю появляться из ниоткуда и пытаться заставить ее переосмыслить свою жизнь и сделанные в ней выборы.
- Он убил мою мать, - медленно, почти по слогам проговорил юноша после долгой паузы.
Рей влетела в гостевую комнату со скоростью штормового ветра и, закрывая дверь, хлопнула так, что с потолка посыпалась побелка, а следовавший за ней Бен чудом не получил по лицу. От сломанного носа или, как минимум, свежего фингала его спасли какие-то несколько секунд и до сих пор хорошо развитая реакция человека, которому приходилось защищать свою жизнь. Настолько хорошие рефлексы, что иногда он ловил мух на лету. Если бы Рей не знала, что его до нервного тика бесит их назойливое жужжание, то предположила бы, что он все-таки порождение преисподней и питается насекомыми.
- Эй, ну послушай, - пытаясь восстановить дыхание, начал он, - я понятия не имею, кто этот парень и кто была его мамаша. Если ты не забыла, то я раньше частенько убивал людей… И…
Он осекся, потому что Рей присела на корточки перед раскрытым чемоданом. Вероятно, это выглядело так, будто она собирается снова собрать вещи и свалить в закат. С той лишь разницей, что в прошлый раз она забрала с собой Женевьеву, а в этот скорее оставит ее в качестве наказания. Три года назад девочка все-таки была просто немного замкнутой и молчаливой и не успела превратиться в маленького монстра. Вот пусть папаша монстр со своим сатанинским детенышем и разбирается.
- И это тебя устраивало, - закончил Бен с явной тревогой в голосе. Рей не складывала вещи, она рылась в чемодане, пока не извлекла с его дна что-то черное, что она теперь нежно прижимала к груди, даже зажмурившись от удовольствия. Она позволила себе постоять так несколько минут, после чего обернулась и швырнула этот предмет своему супругу. Это оказались аккуратно сложенные перчатки из грубой кожи. Конечно, не те, которые он носил когда-то давно, но похожие.
- А… - облегченно выдохнул Бен и озвучил сделанный вывод, - ты не злишься.
- Злюсь, - возразила Рей.
Она хотела что-то еще сказать, но слова потонули в воздухе, вдруг ставшем душным и липким, не смотря даже на легкий морской бриз, шевеливший ажурные шторы на распахнутом окне. Все это перестало существовать. Только зрительный контакт, который они установили и теперь не могли разорвать.
Рей небрежно стряхнула с себя легкий льняной пиджак, по очереди спустила лямки топа и выбралась из юбки, которую тут же брезгливо отшвырнула ногой в сторону. Бен заворожено смотрел на нее и, кажется, даже дышать перестал, пока она мучилась с застежкой бюстгальтера, который редко расстегивала сама, да и носила только по праздникам. Как только она сбросила трусики и осталась в одних босоножках на маленьком каблуке, он наконец-то сдвинулся с места. На ходу натягивая перчатки, он в несколько широких шагов пересек комнату и оказался рядом с обнаженной молодой женщиной. Перчатки были плотными и жаркими и вряд ли являлись подходящим аксессуаром для греческих плюс тридцати. От закипающей в жилах крови казалось, что они и вовсе находятся на раскаленной поверхности солнца.
Рей тихонько заскулила, когда пальцы, обтянутые грубой кожей, сомкнулись на ее горле, слегка надавливая на трахею, но не перекрывая кислород до конца. Она жадно облизнула пересохшие губы.
- Закрой дверь, - прохрипела она.
- Не собираюсь, - ухмыльнулся Бен и мрачно добавил, - это же твои друзья. Мне плевать.
- А мне нет! – возразила Рей, за что рука на шее сжалась чуть сильнее, заставляя картинку плыть цветными пятнами. Четкими оставались только глаза ее мужа, потемневшие настолько, что радужка слилась с зрачком. Среди этого душного солнечного дня из глубины его взгляда сочилась ночь. Она обволакивала и засасывала в себя, заставляя мечущийся от недостатка воздуха разум терять последние жалкие крупицы контроля над ситуацией. И все же где-то на задворках угасающего сознания стучала назойливая мысль о том, что нужно настоять, закрыть эту чертову дверь. Ладно, что подумают ее друзья, которые и так, вероятно, были не в восторге от того, что она заявилась в их дом с монстром из их прошлого. Но если нелегкая принесет маленькую бестию… Рей напряглась и силой угасающей мысли повернула замок в двери.
Кайло нахмурился и склонил голову на бок. В такие моменты у нее язык не поворачивался называть его Беном, хотя годами она пыталась привыкнуть к его новому-старому имени. Беном он был, когда они на виду у всех изображали обычную буржуазную семью. Но за закрытыми дверями, наедине друг с другом не было смысла играть в эти игры. Потому что у них были другие игры, куда более увлекательные.
Пальцы в кожаной перчатке отпустили горло девушки, позволив ей наконец-то вздохнуть полной грудью, и с силой сжали ее щеки, вынуждая сложить губы бабочкой, прежде чем скользнули прямо ей в рот, надавливая на язык, очерчивая линию зубов.
- Я не разрешал тебе закрывать дверь, - Кайло наклонился к самому ее уху, обжигая кожу дыханием, и второй рукой больно сжал затвердевший сосок, - когда ты научишься слушаться?
Рей и рада была бы ответить, но пальцы во рту мешали ей издавать иные звуки, кроме нечленораздельного мычания. Она запоздало вспомнила, что может транслировать свои мысли ему прямо в голову.
«Иди нахер»
Монстр рывком вздернул ее с места и заставил опуститься на четвереньки. Рей ждала, что он разденется, но он даже и не подумал сделать этого. Присел рядом с ней и, намотав волосы на кулак, притянул ее голову к своей груди и вкрадчиво зашептал, уткнувшись носом ей в макушку:
- Я не обязан был тащиться сюда, ясно? Я ненавижу жару. Я ненавижу твоих ебаных друзей. Особенно тех, что лапают тебя у меня на глазах…
- Это называется объятиями, - перебила Рей, радуясь тому, что снова может разговаривать. А главное – спорить.
- Да мне срать как это называется, - прорычал Кайло, - сказала бы спасибо, что я ему руки не оторвал за это. Ты вообще могла бы быть хоть немного благодарной за все, что я для тебя делаю. Но ты, блядь, просто отвратительно себя ведешь…
- Накажешь?
Вместо ответа кожа перчатки глухо ударилась о ее беззащитно обнаженные ягодицы. Однако, этого было мало. Недостаточно больно. Недостаточно унизительно. И вынужденная смотреть в пол перед собой из-за зафиксированной основательно затекшей шеи, Рей услышала звук расстегивающейся пряжки и радостно качнула бедрами.
- За что это я там тебе должна быть признательна? – подначивала она, - чертов ты благодетель… за… оу…
Удар ремня по разгоряченной спине заставил ее замолчать. Он не был сильным настолько, чтобы разорвать кожу или оставить после себя следы, но был весьма ощутимым. Она закрыла глаза и полностью отдалась ощущениям, любуясь на бензиновые разводы трепещущего сквозь веки света. Еще удавом сопровождаемый свистом ремня в душном воздухе. Ещё… Однако, все вдруг резко завершилось. Кайло выпустил ее волосы и принялся продевать ремень обратно. Рей возмущенно завертелась.
- Я не буду тебя трахать, - очень холодным и серьезным тоном заверил ее он, - иди к своему пилоту…
Рей фыркнула и села, разминая шею и запястья. Она боролась с желанием вырвать ремень из рук супруга и придушить его хорошенько в ответ. Или выдрать ему клок волос. Или лицо расцарапать, чтобы освежить давно побледневший старый шрам. Но вместо этого Рей забралась к Кайло на колени, внезапно не встретив никакого сопротивления и обвила ногами его поджарый торс.