- Сам иди и трахайся с ним, если он тебе так нравится, - усмехнулась она, в очередной раз развлекаясь тем, что играла с огнем. Злить зверя было весело. Он прикусил ей кожу на шее чуть ли не до крови и до синяков сжал бедра. Глаза у него помутнели от желания, и он уже позабыл про все свои угрозы и обещания оставить ее голодной. Рей воспользовалась этим и потянулась к ширинке его брюк.
- Я люблю тебя, - прошептал Монстр ей в волосы.
========== 3. ==========
Рей казалось, что она снова в Алжире, в один из бесконечной череды дней, когда она, будучи ребенком, разозлилась на Платта и убежала от поселка подальше в пустыню. Тогда она лежала на песке, раскинув руки, словно пыталась взлететь, чувствуя, как припекает макушку солнце и над землей медленно тянется знойное марево. Небо было ослепительно голубым и совершенно чистым, этот непревзойденный цвет звал и затягивал в себя, но сила притяжения приковывала ее хрупкую фигурку к раскаленной сковородке песка. Однако, хоть и жарко было также как тогда, теперь над ее головой был не распахнутый купол небосвода, а побеленный низкий потолок с незамысловатой люстрой. Они лежали прямо на полу, переплетясь, как корни деревьев, не способные пока отпустить друг друга, хотя кожа по-прежнему отдавала накопленное тепло, и это было бы разумным решением. Рей с трудом нашла в себе силы, чтобы убрать слипшиеся от пота волосы с лица и опустила взгляд на лицо Бена. Вечная ночь уползла из его глаз, затаившись до следующего удобного момента, и сейчас они были скорее кофейными, чем черными, с редкими янтарными прожилками и плещущейся на дне размеренной, ленивой нежностью. Он поймал ее горячее дыхание и мимолетно коснулся виска супруги пальцами, уже без перчаток, посылая ей прямо в голову картинку, вместе с сопутствующими ей ощущениями:
Хрустящий толстый слой снега под подошвами ботинок, скрывающий тонкую коварную прослойку льда. Затянутые вязким туманом синие силуэты гор. Пар, вырывающийся изо рта и пронизывающий до костей холод. Мороз, миллионом крошечных иголочек ужалил разгоряченную греческим полднем кожу. Рей поежилась, прогоняя наваждение.
- Не делай так, - сказала она, прижимаясь к нему плотнее, чтобы избавиться от фантомного ощущения озноба, - я лучше пойду искупаюсь в море.
- Не уходи, - удивительно робко попросил мужчина, скользнув ищущим взглядом по ее лицу.
- Мы же не можем проваляться так целый день, - как могла мягко рассудила Рей и потянулась, чтобы поцеловать супруга в кончик носа, - этим можно было заниматься и дома.
- Во Фреджене тоже есть море, - ворчливо напомнил он, - и Лоренцо всегда…
- Бен.
Рей завертелась, высвобождаясь из его объятий и села, невольно окинув взглядом учиненный ими беспорядок в поисках своей одежды. Кайло тяжело вздохнул и силой мысли подтянул к себе ее пиджак, вытащил из кармана пачку сигарет, но сначала предложил ей. Рей покачала головой.
- Нет, слишком жарко, - отмахнулась она, с отвращением представив, как в и без того перегретые легкие опускается горячий дым, - пойдешь на море?
Бен покачал головой, вставил в рот сигарету, и она загорелась сама собой. Конечно, не без его помощи. Рей сердилась, потому что завидовала этому и так и не научилась воспламенять вещи взглядом. Иногда она утешала себя, что будь у нее такой навык, их квартира в Риме уже давно бы напоминала безжизненное пепелище после очередной глупой ссоры. И все же… У них был похожий набор способностей, но имелись определенные различия, возможно, обусловленные тем, что она совсем не стремилась развивать свой потенциал. Ей хватило учиненных вокруг разрушений во время войны, а сейчас, в мирное и спокойное время, в своей сытой и счастливой жизни в этом не было особой необходимости. Телепатии хватало за глаза, и то, временами ей хотелось, чтобы ее разум был неприступной крепостью, в которую имела бы доступ только она сама. Однако, у редкого неординарного дара был определенный плюс, оправдывавший все минусы. Они оба почти не менялись со временем. Рей никто не давал больше тридцати пяти, а ее тонкие кости и поджарое телосложение делали ее неоправданно юной в глазах незнакомцев. Бен объяснял это талантом к регенерации – организм меньше изнашивался со временем, а силы исправляли последствия необратимых изменений, происходящих с возрастом. Сноуку, на момент смерти, вероятно, было уже больше сотни. Увы, Бена от частой седины в по-прежнему густой шевелюре это не спасало. Стресс и подвижная нервная система не были подвластны даже нечеловеческим способностям. Рей насмешливо предлагала ему покрасить волосы или, на худой конец, принимать успокоительное. Только они оба знали его отвращение к медикаментозным методам лечения после австрийской психбольницы.
Рей натянула на все еще влажное от пота тело купальник, достаточно закрытый, чтобы скрыть следы их насыщенной семейной жизни – бледно-розовые полосы на спине, синяки на боках и на ягодицах. Она уже давно предпочитала именно такие, более спортивные модели, смущаясь щеголять на людях пусть уже совсем прозрачным, но все равно заметным клеймом над ребрами. Да и Бен так меньше бесился, что на нее будут глазеть посторонние. Вероятно, будь его воля, он бы и вовсе замотал ее в паранджу и хиджаб для своего спокойствия.
Рей почти справилась с пуговицами на легком сарафане, когда в дверь постучали.
За дверью оказалась Констанс. Она нервно переминалась с ноги на ногу и теребила в руках конец тугой толстой косы.
- Можно тебя? – робко спросила она. Рей бросила ей «сейчас» и закрыла дверь, чтобы отыскать свои босоножки и обуться. Бен проводил ее тоскливым взглядом.
- Чем займешься? – спросила она.
- Буду прятаться тут от твоих мразотных друзей, их поехавших знакомых и родственников, - скривился он, - и ненавидеть весь мир, конечно.
- Вот и молодец, - улыбнулась Рей, послала ему воздушный поцелуй и выскользнула в коридор. Констанс, вероятно, решила отыскать для своего разговора какое-нибудь максимально уединенное место и поманила ее за собой на лестницу, ведущую на мансардный этаж. Вопреки ожиданиям Рей, там оказалось не настолько жарко, как внизу, благодаря распахнутым окнам на каждую из сторон света и гуляющему в помещении сквозняку. Констанс отпихнула ногой хлам со своего пути и села на старый диванчик, бывший единственным островком порядка среди царившего вокруг хаоса из старой мебели и строительных материалов. Рей садиться рядом с ней не решилась, предпочтя сохранить себе немного личного пространства.
- Да, - сказала она, давая Констанс понять, что готова выслушивать очередную ее исповедь.
- Я хотела бы извиниться за поведение Рея, - начала Констанс, - во многом это моя вина… он бесится, потому что я выхожу за другого, - заметив недоумение в глазах своей собеседницы, девушка поспешно уточнила, - Рене. Так его теперь зовут. Он совсем с катушек слетел, даже имя вот поменял…
- Кого-то мне это напоминает, - скорее сама себе усмехнулась Рей. Однако, ее внимание зацепилось за другое совпадение – странный мальчишка бросавшийся на Бена оказался технически ее тезкой. Может быть дело в имени? Есть какая-то теория, вроде совместимости гороскопов, касающаяся этого? Рей глубоко задумалась, и Констанс пришлось напомнить ей о своем присутствии.
- Рей, - тихо проговорила девушка, толи обращаясь к ней, толи говоря о мальчишке, - он… отец ребенка. Но я сбежала от него, когда он совсем помешался на нацистах, они ему теперь везде мерещатся…
Рей невольно проглотила ком в горле, вдруг осознав, что Констанс понятия не имеет кто на самом деле ее отец. Для девушки он, вероятно, был тем самым Чезаре Ротта из маленького итальянского городка Урбино, и вряд ли ей бы понравилась правда о том, что он в действительности бывший оберштурмбанфюрер Хакс, чудом избежавший правосудия за свои ошибки в прошлом. И, конечно, вздорному папаше ее ребенка это вряд ли бы пришлось по вкусу, хотя, возможно, тогда бы он отвлекся наконец от Бена и выбрал себе другую жертву для обвинений и скандалов. Рей решила, что нужно воспользоваться случаем и разузнать побольше.