— Слушаю и повинуюсь, — откликнулся Роланд, уже не столь озадаченный, сколь погруженный в размышления.
— Ты знаешь, что делать, — громыхнул Ангбард. — Ступай.
Племянник герцога поднялся, одернул пиджак и направился строевым шагом к двери; по ноге сбоку хлопала шпага. После его ухода Ангбард с минуту молча смотрел на дверь, затем снова перевел глаза на предметы, находившиеся в ящичке. Среди них был медальон, который он видел и раньше — почти треть века назад.
— Патриция, — прошептал он с придыханием. — Что же они с тобой сделали?
Дневной свет. Это было первое, что заметила Мириам. Второе же, что её похмелье — всем похмельям похмелье. Голову словно ватой укутали, правая рука зверски болела и всё вокруг было какое-то неправильное. На всякий случай она прищурилась. Её голову действительно укутали ватой… либо перебинтовали. И одета она во что-то чужое. Она легла спать как всегда в маечке, но сейчас на ней была ночная рубашка… а ведь у неё сроду не было ночных рубашек! Что случилось?
Дневной свет. Перед глазами всё плыло, мысли путались, а голова раскалывалась. Мучила жажда. Она повернулась на бок и обескураженно глянула туда, где полагалось стоять ночной тумбочке. В шести дюймах от её носа белела стена. Как странно, прямо как в том бессмысленном кошмарном сне с ярким светом и аптечной вонью…
Кошмарном сне?
Она перекатилась на другой бок, ноги запутались в ночной рубашке и она едва не упала с кровати, оказавшейся довольно узкой. Это не её кровать. На миг ею овладела паника, а потом она задумалась: интересно, что же всё-таки произошло. И тут всё встало на свои места. «Гангстеры или федералы? Должно быть федералы», — прошептала она вслух. «Должно быть за мной следили. Или за Поли. Или-или».
Внутри у неё все похолодело. Они зароют тебя так глубоко, — вспомнила она, — так глубоко, что…
Горло драло, словно она всю ночь кричала. Странно это всё. Может это первое предупреждение?
Она умудрилась свесить ноги с чужой кровати. Слишком уж скоро они коснулись пола и она села, отбросив тонкое одеяльце в сторону. Дальняя стена находилась чересчур близко, а окно слишком высоко. В общем-то вся комнатка была размером со шкаф. Никакой иной мебели кроме маленького умывальника из нержавейки, прикрепленного к стене напротив двери. Сама же дверь — неприметная древесная панель с глазком. С унылым чувством она отметила, что дверь идеально гладкая, без ручек или замков на идеально ровной поверхности: вероятно, древесный шпон поверх металла.
Рука поднялась к горлу. Медальон исчез.
Мириам встала на ноги, пошатнулась и чтобы не упасть прислонилась к стене. В голове стучал пульс, а правая рука невыносимо болела. Она повернулась и посмотрела на окно. Слишком высоко, не выглянуть даже если она найдет в себе силы влезть на кровать. Высокое, маленькое, незашторенное окно до жути напоминало слуховое окошко тюремной камеры. Это как же понимать, подумала она, я в тюряге?
От этой мысли, Мириам потеряла остатки спокойствия. Прижавшись к двери, она принялась колотить по ней левой рукой, но только зря нашумела, однако остановилась лишь когда заболела рука и волна удушающего страха, с пузырившейся на её гребне злостью, сошла на нет. Мириам села, спрятала лицо в руки и тихонько заплакала, да так и сидела, пока дверь не щелкнула и не открылась наружу.
Мириам подняла глаза.
— Вашу мать, кто вы такие? — требовательно спросила она.
В дверях стоял молодой человек лет тридцати в изысканно-строгом костюме. Его бесстрастное лицо было чисто выбрито, да и весь он — от носков кожаных туфель до кончиков искусно уложенных светлых волос — выглядел изрядно холеным. Такой вид мог иметь и мормонский проповедник, и агент ФБР.
— Мисс Бекстайн, не будете ли вы столь любезны пройти со мной?
— Кто вы такие? — повторила она. — Разве вы не обязаны зачитать мне всякие там права?
Что-то с ним было не так, но она никак не могла понять что именно. За его плечом смутно виднелся темный коридор… И тут она поняла, что именно не давало ей покоя. Он при шпаге! Уму непостижимо!
— Видимо вы заблуждаетесь. — Он улыбнулся, причем довольно приветливо. — Мы не обязаны зачитывать вам права. Однако если вы пройдете со мной, то мы отправимся в другое, более подходящее для разговора место и обсудим возникшую ситуацию. Впрочем, может быть вас вполне устраивают и здешние санитарно-гигиенические условия?
Мириам вскользь оглянулась, внезапно остро осознав, что её мочевой пузырь готов лопнуть, а желудок вывернуться наизнанку.