— Садитесь, пожалуйста, — сказал Ангбард. Ольга застенчиво улыбнулась и склонила шею в поклоне. Маргит, её дуэнья, уселась едва кивнув. — Уверен, до вас уже донеслись слухи о возвращении нашей блудной родственницы, — сказал он. — Питр, будь добр, плесни вина. Мэдок.
— Ах каких только небылиц я за сегодня не наслушалась, — сообщила Маргит на английском, но с каким-то необычно резким, брюзжащим акцентом. — Сия пташка по твою левую руку — дочь твоей сестры утраченной, это так?
— Истинно так, — подтвердил Ангбард. Слуга поставил перед Мириам изящный хрустальный бокал с вином. Она уже было потянулась к нему но остановилась, заметив, что никто другой не предпринял подобной попытки.
— Её наследственность не вызывает сомнений — врожденное свойство, а также анализ крови, результаты которого стали мне известны около часа назад, служат тому подтверждением. Она из нашего рода и у нас имеется достаточно оснований, дабы, к превеликому сожалению, констатировать смерть её родительницы Патриции Торольд-Хьорт. Позвольте представить вам Хельге, также известную как Мириам, из клана Торольд-Хьортов, уцелевшую прямую наследницу.
— Очаровательно! — Ольга жеманно улыбнулась Мириам, но та удосужилась лишь молча кивнуть в ответ.
Напротив каждого материализовались тарелки с первым блюдом — какая-то жареная домашняя птица, столь крохотная, что поместилась бы у Мириам в руке. Никто не пошевелился, пока Ангбард не воздел руки.
— Во имя небесного отца…
Мириам обомлела, изумившись настолько, что пропустила и монотонное продолжение его молитвы, и орошение стола вином и вторящий герцогу бубнеж Роланда, Ольги и Маргит, и заикающийся респонсорий Винченце. «Он ведь говорил, что это не христианский край», — напомнила она себе и беззвучно зашевелила губами, словно вторя молитве, дабы не выделяться. Завершив короткую молитву, Ангбард поднял бокал.
— Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома, — сказал он, после чего отпил вина. Таким образом прием начался.
У Мириам заурчало в желудке. Она взяла нож, вилку и опасливо набросилась на пищу.
— Поговаривают о жутких вещах, дорогая. — Мириам застыла и посмотрела через стол на Маргит, которая с симпатией ей улыбалась. — Вы так долго пропадали, должно быть это было ужасно!
— Возможно, — Мирам рассеянно кивнула и отложила вилку. — А может и нет. — Она задумалась. — А что вы слышали?
— Много чего, — затаив дыханье начала Ольга. — Вы осиротели от рук дикарей и росли как чернь в работном доме, так ведь, бабуся? Ночью вы были вынуждены спать в золе! Затем кузен Роланд спас вас и…
— Довольно, дорогая, — снисходительно сказала Маргит, воздев руку в перчатке. — Это её история и пусть она сама её расскажет. — Она глянула на Мириам, подняв бровь. Мириам сверкнула глазами в ответ, скорее изумленная простодушием девочки, нежели глупостью её дуэньи.
— Я бы и сам не отказался послушать как проистекало ваше воспитание, — громыхнул Ангбард.
— О, вот как. — Мириам посмотрела на стол, осознав, что пока они болтали, её бокал заменили тарелкой супа — во всяком случае, каким-то бульоном. — Что ж. Не хотелось бы вас разочаровывать… — она улыбнулась Ольге, — …но я росла в совершенно нормальных условиях. Вы ведь знаете, что моя родная мать исчезла? Когда её нашли в… э-э… на той стороне, меня забрали в приют и в скором времени меня удочерила молодая бездетная пара. «Студенты-радикалы, швырявшие в полицейских камнями, а впоследствии — профессура», — не сказала она. Ольга ловила каждое её слово, как будто Мириам описывала какие-то приключения с пиратами и странствиями по дальним странам. Либо девушка идиотка, либо настолько зашоренная, что все это звучало для неё экзотично. Скорее, последнее.