— Такое впечатление, что заговорил совсем другой человек, — уязвила она.
— Да, так и есть, — он криво улыбнулся. — Наполовину я хладнокровный внешнеторгагент, наполовину заблуждающийся романтик-реформист, полагающий, что Грюйнмаркт можно индустриализировать и развить менее чем за полвека, стоит лишь Клану бросить все свои силы на этот проект. Надеюсь, что герцог прислушается…
— Ладно, он старается держать тебя под колпаком. — Мириам замолчала. — Как он считает, ради твоего же блага.
— Политика, — бросил Роланд, словно ругательство. — Покуда всё на мази, хоть трава не расти! — Он растерянно покачал головой. — В том-то и проблема. Слишком много имущественных прав затрагивается, слишком много напуганных людишек, которые воспринимают любое прогрессивное начинание, нарушающее устоявшиеся схемы семейного бизнеса, как выпад, направленный лично против них. Я уж не говорю о старой аристократии, с которой нас вообще ничто не связывает.
— Он манипулирует тобой, пока решает как тебя приструнить, — предположила Мириам. — Возможно, желает связать определенными узами?
— Вот этого я и боюсь. — Он огляделся, пытаясь пересечься взглядом с официанткой. — Надеюсь, ты понимаешь о чем я, — сказал он.
— Догадываюсь, — сказала она с сожалением. — И если он собирается поступить так с тобой, то что уж говорить обо мне?
Обратно в пригородный дом они ехали в дружном молчании. С улицы доппельгангерный особняк казался респектабельным филиалом какой-нибудь компании по разработке программного обеспечения или бухгалтерской фирмой. Когда они въехали на пандус, Роланд подал сигнал на пульт дистанционного управления и барьер ушел в потолок. Лишь теперь Мириам заметила насколько он массивен. — Бомбоубежище, да?
— Ну да. — Он проехал по пандусу не останавливаясь, барьер уже опускался. — Мы не можем позволить себе роскошь оказаться здесь в зоне поражения.
— Вот как. — Её пробрал озноб. — Угрозы. Значит все это правда.
— А ты дкмала я тебе очки втирал? — Он припарковался на стоянке рядом с "ягуаром", выключил двигатель, тщательно осмотрелся и открыл дверь.
— Трудно сказать. — Она вышла и потянулась, оглядываясь вокруг. — Гаражная дверь. Вот что нужно, чтобы чувствовать себя как дома.
— Для людей вроде нас дом — это крепость, — сказал он не без горечи. — Помнишь как было с ребенком Линдберг?[14] У нас в сто раз хуже. Нельзя забываться, нельзя расслабляться, нельзя жить нормальной жизнью.
— Я не… — Она глубоко вздохнула. — Я не думаю, что сумею освоится с такой жизнью.
— Хельге… Мириам… — Он замолчал и участливо на неё посмотрел. — Все не так плохо как кажется.
Она молча покачала головой.
— В самом деле. — Он обошел машину и подошел к ней. — Ты ведь не одна. И не одной тебе с этим жить.
— Это как-то… — Она замолчала. — Стесняет. — Он подошел к ней поближе. Мириам шагнула к нему и он довольно сдержанно её обнял.
— Я буду тебе помогать, буду делать все, что смогу, — прошептал он. — Все что захочешь. Только попроси… Все что тебе нужно. — Она ощутила как напряглись мышцы на его спине.
Мириам приникла к нему. Без слов, лишь мысли кипели, бурлили в её голове, ища выражения: «спасибо, — прошептала она, — мне это необходимо». Разнялись.
Роланд тут же шагнул назад и повернулся к багажнику, как будто ничего и не было.
— Всё получится, я гарантирую. — Он открыл багажник. — А пока не поможешь мне с этим? О, да у тебя уже руки заняты.
— Я вот думаю, сможем мы забрать всё за раз?
— Бери что донесешь, — сказал он. — Даже если это какая-то мелочь.
— Что донесу, — сказала она, нагнувшись, чтобы поднять один из вездесущих серебристо-алюминиевых чемоданов на колесиках и собственную здоровенную сумку с покупками.
— Вниз и на ту сторону? — спросил он.
— Хм, — она пожала плечами. — А что, герцог ожидает нас к ужину этим вечером?
— Не слышал ничего подобного.
- Вот и чудненько, — она задумалась. — Тогда нам не обязательно возвращаться сейчас же.
— Н-ну, — он открыл лифтовой затвор. — Боюсь, что обязательно. Видишь ли, мы должны обеспечивать непрерывность почтовых доставок. Две поездки в день — пять дней работаешь, пять отдыхаешь. Таковы правила. — Он жестом пригласил её в лифт, они стали рядышком и лифт стал опускаться.
— Ну ладно, — кивнула она. — Я-то думала, что…
— А не будешь ли ты столь любезна и не отужинаешь ли сегодня со мной? — с внезапной горячностью спросил он. — В неформальной обстановке, естественно, но если пожелаешь, пригласим кого-то еще: думаю, Винченце все равно дурью мается…
14
Энн Морроу Линдберг — американска писательница. В 1932 году похитили с целью выкупа её сына.