Брандмауэр
В её покоях обнаружилась ванна! В комнате за камином, которую Мириам сразу и не заметила, стоял, раскорячив лапищи, здоровенный чугунный бегемот. Имелись даже специальные слуги для наполнения монстра — три служанки и ворчливый косоглазый юноша, который, казалось, всегда бил баклуши. Его работа, видимо, заключалась в том, чтобы не путаться под ногами и тихонько сидеть в закутке, откуда, если понадобится, его вытурят за очередной порцией пенсильванского угля.
Подготовка к купанию заключалась в суматошной беготне и кипячении воды в размещенных на камине медных котлах. Пока суть да дело, Мириам накинула на себя шубу и отправилась исследовать территорию, захватив с собой в качестве сопроводительного лица и экскурсовода Бриллиану. По прибытии Мириам чувствовала себя слишком измотаной дорогой, а после приема во дворце и вовсе уморилась до чертиков. Зато теперь она решила хорошенько осмотреться. И представшее взору не очень-то ей понравилось.
— Расскажи-ка мне об этом дворце, — попросила она.
— Об этом крыле? Это Новая Башня. — Бриллиана держалась позади неё на расстоянии шага. — Ей всего лишь двести восемьдесят лет.
Они вошли в бальный зал и Мириам, задрав голову, рассматривала потолок. Отделка представляла собой головокружительно-замысловатые наслоения фестончатых фриз и лепных букетов из фруктов и цветов, перескакивавших через скрытые балки и игриво извивающихся вокруг громадного крюка, с которого свисала гигантская люстра. Дверные и оконные створки были нечеловеческих размеров, а лавки, расставленные вдоль каждой стены, выглядели одиноко и сиротливо.
— А чье это все? — спросила Мириам.
— Как это чье? Клана! — Бриллиана посмотрела на неё с удивлением. — А, ну да, верно. — Она кивнула. — Вы про семьи и родосплетения… Вы в них разбираетесь?
— Не очень-то, — призналась Мириам.
— Хм, и я, пожалуй, не больше вашего. — Бриллиана шагнула к самой дальней двери, затем остановилась. — Вы уже посещали светлицу?
— Нет, — Мириам последовала за ней.
— Наш прародитель, Ангбард Лукавый, перемещаясь между мирами накопил огромное состояние. Его дети были лишены этой способности — пятеро сыновей, которые женились и завели семьи, и шесть дочерей. И в этом поколении некоторые женились на своих двоюродных сестрах, как это было заведено в те дни, дабы избежать потери вдовьего наследства, и у их детей этот дар проявился вновь. Это было весьма кстати, поскольку они в ту пору переживали упадок и были низведены до уровня рядовых негоциантов. С тех пор мы подпитываем фамильное древо браками между двоюродными братьями и сестрами из разных родословных линий: три семьи сплетаются вместе в одно родосплетение, по два на каждое поколение, дабы перестраховаться и избежать брачных союзов между близкими родственниками. Родственники обладающие даром — коллективные совладельцы Клана, каковому всё и принадлежит. Те же, кто лишен дара, но чьи дети или внуки могут его обрести, также являются членами семей, но без своей доли в Клане.
Она подождала Мириам у двери, затем подняла двумя руками тяжелую задвижку и потянула на себя створки.
— Да, ошеломляет, — сказала Мириам, вглядываясь во мрак необозримой катакомбы.
— Ошеломляет? Правда? — повторила Бриллиана, протискиваясь между полуоткрытыми створками, которые Мириам для нее придержала. Затем Мириам протиснулась сама.
— Говорят, фрески работы самого Глаза.
Мириам удивлено моргала среди всей этой запылившейся роскоши — красные шерстяные ковры и стены воспроизводили обстановку возмутительно напоминавшую — и не менее возмутительно искажавшую — традиционные религиозные фрески знаменитых европейских соборов. (Вот свисает с древа одноглазый бог, его руки простерты, дабы поделиться своей мудростью с коленопреклоненными королями-чадами Рима. А вон пророк склонился пред зевом пещеры, внутри которой затаилось нечто неописуемое.)
— Дворец используется Кланом как общежитие. Им пользуются те члены семей у которых нет собственного дома в столице. Каждая семья владеет одной пятой его частью — по башне на семью, — а Оливер Хьорт занимает Главную Башню, осуществляя всеобщий надзор и заведуя хозяйством. Думаю, он такой злой, потому что восемь лет назад Главная Башня сгорела дотла, а её восстановление признали излишне расточительным, — задумчиво добавила она.