Совершенно обезумевшая, Джада помчалась в большую спальню. Вся обувь Клинтона, пара приличных костюмов и кожаный пиджак исчезли. С ума сошел! Психопат! Забрал ее детей! Думает, это сойдет ему с рук? Думает, она для того работала без продыху, чтобы он в один прекрасный день исчез из дома вместе с детьми? А что он, хотелось бы знать, собирается с ними делать? Он ведь даже здесь не обращал на них внимания! Идти ему некуда. За гостиницу платить нечем, за няньку тем более. Ни денег нет, ни работы. Помощи ждать неоткуда – он даже с матерью не общался по-человечески с тех пор, как женился.
Джада побежала было к лестнице, но на полпути ее настиг весь ужас произошедшего. Она застыла на площадке каменной статуей, а когда жгучая боль пронзила грудь, со стоном опустилась на ступеньку. Кому звонить? Что делать? Хорошо, хоть успела зажать рот ладонью, подавив рвущийся крик. Дети ведь в доме – пусть чужие, но дети.
В полицию не обратишься – копы засмеют. Адвокату в такое время не позвонишь… даже если бы у нее был адвокат. Родители на Барбадосе, да и немолоды они уже, не дай бог, не перенесут потрясения.
Пальцы Джады конвульсивно сжали деревянную стойку перил. Как мог Клинтон такое с ней сотворить?! Неужели он ее в самом деле так ненавидит?! А дети? Они не могли согласиться бросить маму! Заставил? Наврал что-нибудь? Джада замотала головой, словно пытаясь отогнать кошмарную реальность. Увы, жест отчаяния не вернул ей детей.
Браку конец. Это понятно. Семьи больше нет, но детей она найдет, вернет домой, защитит! Дом и дети – вот тот алтарь, на который она, как жертвенного агнца, возложила свою жизнь, и никто не сможет отнять их у нее. Ей достанет сил отстоять cвoe.
Она будет сильной. Потом. А в этот страшный миг Джада уронила голову на колени и тихонько заплакала.
ГЛАВА 15
– Хочешь, я поеду с тобой? – в сотый раз повторил Тони, высаживая Энджи у терминала. – Тебе вовсе не обязательно делать это в одиночку. Я с радостью отложу командировку и присоединюсь к тебе.
– Нет, папуля, лучше я сама. – Энджи погладила отца по руке. – Мама тоже предложила помощь; все вместе мы могли бы устроить целый спектакль, но я решила просто зайти, сложить вещи и удалиться. Пусть стерео и блендер остаются у Рэйда. Бог с ними. Я заберу одежду, фотографии и… ну, ты понимаешь.
– А он что, тоже там будет? – прорычал Тони. – Этот сукин сын…
– Он и не догадывается о моем приезде, – перебила Энджи – ей не хотелось сейчас слушать отцовскую ругань. – Успокойся, не собираюсь я с ним встречаться. С Рэйдом покончено. Но одежда мне пригодится. – Она опустила взгляд на свой дешевенький костюм.
– Ладно. Рабочих наняла, как я просил?
– Угу. – Энджи протянула руку к заднему сиденью за сумочкой и косынкой. – Двоих ребят на грузовичке. Они курсируют между Нью-Йорком и Бостоном, так что на следующей неделе все вещи будут у тебя дома.
Кивнув, Энтони Ромаззано неуклюже обнял дочь.
– Ну что ж, детка… До встречи. От лимузина точно отказываешься? А деньги нужны? – добавил он, когда Энджи уже открыла дверцу.
Она кивнула. Очень не хотелось бы принимать помощь отца, но с наличными и впрямь туго. Тони протянул ей две стодолларовые бумажки и кредитку на ее имя.
– На всякий случай, детка.
Глаза Энджи наполнились слезами.
– Спасибо, папуля. Большое спасибо.
– Не за что. Вечером вернешься?
– Обязательно, – без колебаний пообещала Энджи. —. Возможно, перед отлетом посижу с Лизой в кафе, но к ночи вернусь непременно.
Энджи, по обыкновению, приехала заранее, так что, когда объявили посадку, успела занять переднее место у окна. Впрочем, на одиннадцатичасовом утреннем рейсе всегда народу немного. Люки уже были задраены, а место рядом с Энджи осталось пустым. Она устроилась поудобнее и закинула ногу на ногу.
Энджи не сказала бы наверняка, зачем ей понадобился этот визит домой. Тяга преступника на место преступления? Или острая необходимость сжечь за собой мосты? Скорее второе, хотя и от первого что-то определенно есть.
Лизу она не предупредила. Рэйда тем более. Ему-то уж точно ни к чему знать о ее приезде. То, что принадлежит Рэйду, она увозить не собирается. Даже не прикоснется ни к его личным вещам, ни к тому, что было подарено или куплено в семью, зато уничтожит все свои следы. Пусть Рэйд знает, что даже духа ее в этих стенах не осталось!
Дом вбирает в себя черты живущих в нем людей – Энджи всегда так считала. Новая обитель отца казалась такой же одинокой и потерянной, как и сам хозяин. Жилище семейного человека, утратившего семью, – вот что такое этот его дом. Квартира матери и того хуже… Но Энджи сохранила память о другом доме – том, где они жили семьей. Он дышал теплом. В каждом горшочке с цветами, в каждой подушке на диване, в каждом снимке в рамочке и записке, магнитом прилепленной к холодильнику, чувствовались любовь и забота. Там всем жилось уютно. Именно такое гнездышко она и начала вить для Рэйда. Начала. Но уже не закончит.
Не так-то просто распрощаться с прошлой жизнью. Куда труднее, чем казалось. Чем больше Энджи думала о том, что ей предстоит сделать, тем больше убеждалась – в одиночку не справиться. И Лиза – единственный человек, к которому можно обратиться за помощью. Вынув телефонную трубку из гнезда в кресле, Энджи сунула в прорезь карточку, набрала номер – нарвалась на автоответчик. Ч-черт! Что ж, придется оставить сообщение и надеяться, что Лиза не проведет весь рабочий день в суде.
– Лиза, – произнесла она в трубку, – надеюсь, ты услышишь это сообщение сегодня, потому что я хочу попросить тебя об одолжении. Перезвоню через час.
Только нажав кнопку отбоя, Энджи сообразила, что не назвала себя. Что, если Лиза не узнает на автоответчике ее голос? С досадливым вздохом она вернула трубку в гнездо и прижалась виском к иллюминатору, устремив взгляд на пену облаков.
Она совершенно обессилела, словно вся жизненная сила внезапно улетучилась из нее, как воздух из проколотого шарика; Нелегко ей придется… гораздо тяжелее, чем представлялось. Вернуться в Бостон, вновь войти в свой – бывший – дом, где погибло столько надежд, вновь увидеть спальню… Что ж, по крайней мере, при ней будут двое сильных ребят, она постарается покончить с неприятной задачей как можно быстрее. Да и Лиза, если удача улыбнется, поддержит подругу в трудный час. Рэйда бы увидеть хоть на минутку, в последний раз… Вот тогда она, наверное, вздохнула бы свободнее. Высказала бы ему в лицо прямо и откровенно, что он убил часть ее души, возможно, лучшую часть, – и половина бремени упала бы с плеч. Поступок не слишком благородный, зато оправданный с точки зрения самосохранения.
Мысль о встрече с Рэйдом вмиг смела вялость, точно зарядив батарею ее нервной энергии. Энджи вновь выдернула трубку, дрожащими пальцами достала из сумки карточку, вставила в прорезь и защелкала кнопками. Сотворить бы чудо и стереть этот номер со счета, который придет на имя отца! Тони взбесится. Определенно.
На звонок ответила старшая из секретарш Рэйда, пожилая дама по имени Ширли. Энджи попросила Рэйда. Ширли поинтересовалась, как доложить, и Энджи впервые обратила внимание на то, как звонко и молодо звучит ее голос. Сопрано? Нет, немыслимо. Слишком стара.
– Это его жена, – ледяным тоном отрезала Энджи, чтобы покончить с формальностями.
– Вот как… – Изумление секретарши было очевидно, но профессионализм удержал ее от дальнейших комментариев.
Негромкий щелчок – Ширли переключилась на другую линию, и уже через пару секунд в трубке прозвучал его голос:
– Энджи? Это в самом деле ты?
– Я.
– Боже мой, Энджи! Я уж не надеялся тебя услышать. Думал… Ты откуда звонишь?
– Я в самолете. – Энджи почувствовала себя на удивление уверенно. Шикарно звучит! Она звонит ему с борта самолета, она человек занятой, деятельный, некогда ей по нему слезы лить. Сказать бы, что вот-вот приземлится в Рио, или сочинить местечко поэкзотичнее… Хотя нет, пожалуй, не стоит.