Энджи проверила, на месте ли парик и прочий маскарад, убедилась, что запасные ключи от «Вольво» при ней, и вернулась к остальным. Клинтон снял с дивана подушки, которые должна была нести Тоня, и трое мужчин оторвали диван от пола. В открытую Энджи дверь первым, пятясь, протиснулся Билл и начал осторожно спускаться с крыльца, командуя Майклу и Клинтону, когда приподнимать с другой стороны, когда подавать на него.
Возглавившая процессию Тоня со своей объемистой ношей уже дошагала до калитки, когда Энджи услышала ее вопль и изумленный возглас Майкла. Билл, по-прежнему двигавшийся вперед спиной, выворачивал шею в попытке понять, что происходит. Подняв голову, Клинтон выпустил из рук свой конец дивана; Тоня швырнула подушки на тротуар и бросилась к дому. Энджи тоже сбежала со ступенек, и, хотя «Вольво» дожидалась за углом, а время поджимало, ее неотвратимо потянуло к огню, как и всех остальных, мотыльками слетавшихся на пламя.
Дом Клинтона полыхал вовсю. За окнами второго этажа змеились багряные языки, сквозь щель в приоткрытой входной двери Энджи увидела объятый пламенем коридор.
– Боже мой, боже мой! – истошно голосила Тоня.
– Внутри есть кто-нибудь? – спросил Майкл. Обалделый Клинтон мотнул головой:
– Нет. Детей жена увезла в церковь. Господи, мое стерео! Моя дисковая пила!..
– Пойду наберу 911, – сказал Майкл и побежал обратно к дому Мишель.
Кто-то его опередил: не успел он скрыться в доме, на улицу Вязов под вой сирены примчалась пожарная машина. К тому моменту, когда пожарные заполнили двор, в доме начали лопаться окна, и наружу хлынула тошнотворная волна смрада от горящих резины, пластмассы, синтетических паласов.
– В доме никого, – заверила Энджи пожарное начальство. – Ни души. Ни людей, ни животных. – Она дернула Билла за рукав. – Передашь Майклу, что мне пришлось срочно уехать. Нужно сообщить Джаде.
– О'кей. – Билл задумчиво взглянул на нее. – Слушай, а она не?..
– Нет! – твердо ответила Энджи. – Так и передай Майклу. Да, и не вздумай лезть в дом. Героизм в данном случае излишен.
ГЛАВА 66
Миссис Пэтель поджидала их у церкви. Всегда кроткая, как ягненок, сегодня она совсем притихла и только бросала пугливые взгляды на темнокожий народ вокруг.
– Не хотите ли вознести хвалу господу вместе с нами? – как можно любезнее обратилась к ней Джада. – Всевышний рад каждому в своем храме. – Чистая правда, только вряд ли миссис Пэтель разделит ее мнение. На чем, собственно, и строился этот этап плана А. До сих пор к плану Б прибегать не приходилось, и Джада надеялась, что удача и тут ей улыбнется.
– Я найду место где-нибудь в заднем ряду, – неуверенно пробормотала миссис Пэтель. – А может, во дворе подожду, на свежем воздухе. Обо мне не беспокойтесь.
Джада улыбнулась. Какое там беспокойство, дорогая!
– Да благословит вас господь, миссис Пэтель, – от души произнесла она. Даст бог – больше ей эту довольно милую даму не увидеть.
Прихожане стекались на службу, и большинство уже скрылись в полумраке церкви. Джада с малышкой на руках и старшими детьми по бокам прошла по проходу между рядами скамей, стараясь не пропустить ни одного знакомого лица и со всеми поздороваться. Каждый из собравшихся, сам не зная того, играл роль свидетеля.
Обнаружив свободные места, она устроилась на скамье с видом настолько смиренным и благочестивым, насколько он может быть доступен поджигательнице домов. Преподобный Грант уже взошел на кафедру и шуршал подготовленными для проповеди листами. Джада сложила на коленях руки, шикнула на Шавонну, чтобы вела себя как положено в храме божьем, и прикрыла глаза.
Боже всемогущий и милосердный! Я поступила очень, очень плохо, и я это понимаю, но не раскаиваюсь. Я не нарушила заповеди и не причинила вреда живому существу. Мне казалось, что так будет справедливо. Прости мне, господи, все грехи, что я, по твоему разумению, совершила и отведи беду от моих бывших соседей и пожарных. Но если на то будет твоя воля, пусть дом сгорит дотла. Прошу тебя, не допусти, чтобы его потушили раньше времени. И помоги мне вернуть детей.
После первого гимна Джада бросила взгляд через проход на Сэмюэля Дамфриса. Тот сидел неподвижно, неотрывно глядя на преподобного Гранта, – солидный, спокойный, уверенный в себе. Кто бы мог заподозрить его в пособничестве похищению троих детей? Вот вам лишнее доказательство обманчивости внешности. Скольким же этот человек рискует ради нее… Джада снова закрыла глаза. Господи, не допусти, чтобы мои подруги и Сэмюэль Дамфрис из-за меня пострадали!
Объявили следующий гимн: «Господь – твой единственный кров». Джада улыбнулась про себя. В ту секунду, когда горящая спичка из ее руки упала на пол, она лишилась дома. Теперь и впрямь господь – ее единственный кров. Не знак ли это свыше? Не благословение ли всевышнего? Джада не слишком верила в подобную мистику, но, услышав название следующего гимна – «Зажги факел во имя господа», – едва не ахнула в голос. Такое совпадение убедило бы и Фому неверующего.
Боже, боже! Ты провел меня через испытания, но теперь я знаю, что ты на моей стороне!
Проповедь продолжалась, но Джада больше не услышала ни слова. Она была готова действовать.
Когда священник предложил хору выйти вперед для заключительного гимна, Джада встала сама и подняла детей.
– Я не буду петь! – возмущенно буркнула Шавонна.
– Ш-ш-ш! – Ее мать приложила палец к губам. Сэмюэль тоже поднялся и неспешно двинулся следом.
Прихожане зашумели, и Джада наконец осмелилась оглянуться, чтобы проверить, не следит ли за ней миссис Пэтель. Но та, по-видимому, затерялась в толпе, если вообще рискнула зайти в церковь.
Держа за руку Кевона, Джада с безмятежным видом скользнула мимо кафедры и нырнула за колонну, к боковому выходу.
– Машина в двух шагах, – шепнул неотступно следовавший за ней Сэмюэль Дамфрис.
Вот он и наступил, тот миг, которого в душе так страшилась Джада! Что, если дети откажутся, не захотят остаться с ней? Вдруг предпочтут неизвестности более-менее устоявшуюся жизнь с отцом и «тетей» Тоней? Вдруг не захотят бросать друзей, школу, свою американскую бабушку, наконец?.. Еще раньше Джада твердо решила для себя, что, как бы ей ни было тяжело, она не будет на них давить. Оба должны понимать, чего лишаются – возможно, навсегда.
Она усадила Кевона и Шавонну на заднее сиденье машины Сэмюэля, сама села с Шерили вперед и повернулась к старшим детям.
– Так, ребята… слушайте меня внимательно. Я хотела, чтобы мы жили все вместе, как раньше, но ваш папа не согласился. Вы знаете, что он захотел жить с Тоней и запретил мне даже видеться с вами столько, сколько мне хочется. Папа вас любит, но и я тоже очень люблю и не могу без вас жить. Вот почему я предлагаю вам уехать далеко отсюда – туда, где мы сможем всегда быть вместе… если только вы согласитесь.
Кевон покосился на Сэмюэля.
– А он что, будет нашим новым папой?
– Нет, мой хороший. Папа у вас один, мама тоже, просто они больше не могут жить вместе. Так бывает.
– Выходит, ты нас не бросила? – протянула Шавонна. – И хочешь забрать к себе?
Взглянув на дочь, Джада проглотила комок горьких слез.
– Я всегда этого хотела, дорогая! Каждую секунду. Разве ты этого не знала? Все дело в нашей ссоре с папой, а вас я никогда не бросала.
– Честно-честно?!– Шавонна сделала большие глаза, как в детстве, слушая сказку на ночь.
– Честно-честно, солнышко.
Джада затаила дыхание. Поверит ли? Если нет – все насмарку… Но Шавонна бросилась к ней, обхватила маму за шею и прижалась щекой к ее щеке. Джада обняла ее, не скрывала слез.
– И куда мы поедем? – подпрыгивая от нетерпения, выпалил Кевон.
– Сначала полетим к бабушке и дедушке, а потом… потом посмотрим. Боюсь, вам будет трудно. Новая школа, новые друзья…