Выбрать главу

Вадим слегка посмеялся.

– Когда мама присылает что-то тебе вкусное. Когда бабушка свяжет тебе новенький свитер. Когда с ребятами на речку ходили. Когда отец с войны живым вернется…

На этих словах у Степана Андреевича выступили слезы. Все неловко переглянулись.

– Когда работаешь в колхозе всю жизнь, концы с концами сводишь ради «светлого будущего», когда на войне контузию получил или еще что. А потом тебя в лагерь на всю жизнь! На Колыму! Да так, что ты потом ни единой души родной не встретишь!

Степан Андреевич стукнул по столу и расплакался.

– Простите, простите…

12

Когда страсти немного улеглись, и все разошлись по квартире, смотреть как был сделан небольшой ремонт, Костя подошел к Степан Андреевичу. Косте хотелось узнать, что же это за человек такой? С виду грубый, грустный, молчаливый и резкий в высказываниях, но, как оказалось, очень тонкой души человек, который пережил множество трагедий, которые несомненно оставили отпечаток на его истории.

– Степан Андреевич, а расскажите, пожалуйста, что случилось с вашим отцом? – тихо спросил Костя.

– Несправедливость. С которой мы ничего не могли поделать. – ответил Степан Андреевич. – Вот ты веришь, что человека, который воевал за свою родину на войне, после этой самой войны могут посадить в лагерь. Исправительно-трудовой лагерь. Это как тюрьма, только живешь на холоде и не представляешь, когда вернешься домой. А может, уже и завтра тут кони двинешь.

– А за что его туда отправили?

– Взял немного муки из общественного сарая, в деревне. А его какой-то пацаненок спалил.

– И сколько он там сидел?

– 10 лет, пока там и…

– Ему так много дали?

– Ну, давали лет 10 обычно за такое, но редко кого выпускали. А кого выпускали, тот толком рассказать ничего не мог.

– А для чего такие лагеря делали? Чтобы 10 лет давать за украденную муку?

– Как не странно, ты, вобщем-то, прав. Видишь ли, тогда строили новое государство, было много тех, кому такая идея не нравилась. Тех сажали за любые проступки.

– Ваш папа тоже был таким?

– Не знаю, может, но он мало что мне говорил об этом. Я же совсем маленький был, когда его забрали. Сидишь на заборе, смотришь в даль, ждешь, когда папка с войны вернется. Возвращается, мать вся в слезах, отец весь побитый, грязный, худой и небритый. Дома шаром покати, жрать нечего. Власти тогда, считай, и не было. Папа и взял немного муки, хлеб испечь. Что еще оставалось. А там ведь как, мальчишки юные все про шпионаж читали, думали везде шпионы и строили из себя защитников коммунистического режима.

– Но зачем они это делали? Неужели они не понимали, что отправляют его в лагерь? – Костя все же не мог до конца поверить в слова Степана Андреевича.

– Есть такая вещь как «пропаганда», когда людям внушают правильные идеалы, по мнению власти. Как себя надо вести, что делать. Ну вот, начитавшись книжек, газет, они решили стать такими «бравыми солдатами красной звезды». Ну и писали доносы на всех, кому не лень.

Степан Андреевич на секунду остановился, как будто застрявший ком в горле не мог ему позволить дальше говорить.

– Ведь ты смотри, – продолжил Степан Андреевич, только уже более высоким и тонким голосом. – с одной стороны – у тебя ГУЛАГ. С другой – война и заград-отряд. То ли свои убьют, то ли немцы. То в ГУЛАГе подохнешь, а то в Освенциме. Да и женщинам в тылу не лучше. Чуть ли не собак жрали, но не дай бог ты украдешь соц-собственность.

Кажется, Степан Андреевич уже не замечал Костю, а рассказывал куда-то в воздух.

– Воевали не понятно за что. Кто за Сталина, кто за СССР, кто, чтобы просто выжить. В итоге, остались у разбитого корыта. Один орден на стене висит, да и то, не у всех.

Смотря на Степан Андреевича, становится, действительно, страшно. Больше пугает не то, через что он прошел, а насколько сильно рассказы Степана Андреевича разняться с объективным взглядом на все. Не смотря на ГУЛАГ, войну, голод и работу в колхозе, Степан Андреевич по привычке продолжает хвалить страну, в которой он вырос, хотя эта страна забрала у него отца и не дала ему прожить жизнь счастливого и свободного в своих взглядах человека.

Порой казалось, что Степан Андреевич повторяет агитационные лозунги, настолько сильной пропаганде и изменению взглядов на действительность был подвержен этот человек. Он вспоминает ужасы войны и лагерей, но не может не хвалить эту страну, потому что НАДО.

13

Папа и дядя Антон шли по улице, искали ближайший магазин.

– Вроде где-то на следующем перекрестке есть магазин. – говорил папа.