«В самом деле, он без ошибки решил, — подумала Римма Сергеевна, испытывая внутреннюю неловкость, но тут же нашла оправдание: — Задача легкая, нельзя же ставить пятерки за такие пустяки».
Она взяла тряпку и стала стирать с доски.
— Я еще не списала, — прозвучал за ее спиной девчоночий голос, но Римма Сергеевна сделала вид, что не слышала реплики — времени осталось мало, и так едва успеет объяснить новый материал — и продолжала стирать с доски. Дежурный опять не позаботился намочить тряпку, и вокруг белым облаком поднималась пыль. Следовало сделать замечание дежурному, но что толку? Сейчас сделаешь замечание, а завтра вновь повторится то же.
— Слушайте внимательно, — сказала Римма Сергеевна. — Петров и Никонов, вы весь урок разговариваете! — Мальчишки отпрянули друг от друга, но в глазах у них прыгали все те же веселые огоньки, и губы дрожали от едва сдерживаемого желания улыбнуться. Римма Сергеевна стала объяснять урок, не обращая внимания на озорников. Ей давно надоели ребята, уроки, правила, формулы. Она, как невольница, приходит в класс и оживляется только тогда, когда звенит звонок с урока.
«Сейчас же зайду в магазин», — подумала Римма Сергеевна, выходя из класса. Она поспешно шла в учительскую, окруженная ребятами и чуждая им, вся охваченная домашними заботами, как вдруг кто-то звонким голосом окликнул ее:
— Римма Сергеевна!
Она резко остановилась, словно споткнувшись, и обернулась. Девушка в черном пальто с пушистым воротником и в голубой пушистой шапочке, из-под которой выбивались густые волнистые волосы, шла ей навстречу. Римма Сергеевна смотрела с недоумением. «Должно быть, сестра какого-нибудь ученика», — решила она.
— Здравствуйте, Римма Сергеевна! Не узнаете?
Учительница поглядела в юное чистое лицо с тонкими слабо изогнутыми бровями и нежной ямочкой на подбородке. Что-то в этом лице было знакомо, но давно позабыто. Светлокарие глаза девушки вопросительно смотрели на Римму Сергеевну.
— Нет, не помню, — сказала учительница. — А что вы хотите?
Лицо девушки выразило разочарование и растерянность, чуть заметный румянец окрасил щеки.
— Моя фамилия Жукова, Татьяна Жукова.
Римма Сергеевна пожала плечами.
— Идемте в учительскую, — предложила она. — Здесь неудобно разговаривать.
Войдя в учительскую, Таня огляделась. Здесь тоже все было по-прежнему: чахлая пальма в углу, шкаф с классными журналами, длинный стол, накрытый зеленым сукном, со стопочками ученических тетрадей на нем. Две учительницы спорили на диване. «А я вам говорю, что Капкин способный. Способный!» — настойчиво говорила одна. Другая тихо возражала ей что-то. За столом проверял тетради седой Иван Алексеевич. Он работал и при Тане, только в других классах, Таня у него не училась.
— Так что же вам нужно? — спросила Римма Сергеевна, надевая пальто. Она спешила и не пыталась скрыть досады, которую вызвала в ней непредвиденная задержка. Ей совсем не было интересно, что скажет Таня, ей хотелось только одного: поскорее освободиться. Таня это почувствовала.
— Вы меня не узнаете, Римма Сергеевна?.. А я у вас училась… По математике… Вы были у нас классным руководителем…
Таня говорила с трудом. Слова, давно заготовленные, столько раз мысленно произнесенные, вдруг утратили смысл и не шли с языка. Почему-то только сейчас ей стало ясно, что совсем не нужны упреки, и вообще это страшно глупо — так долго собираться и теперь говорить о том, что было шесть лет тому назад. Таня пожалела, что не послушалась матери, но уже поздно было об этом думать.
Римма Сергеевна стояла в незастегнутом еще пальто, держа в руках шарф, и в упор смотрела на Таню. Из ее бессвязной речи Римма Сергеевна все-таки поняла, что Таня пришла не за тем, чтобы сказать ей спасибо, а в чем-то упрекнуть ее. Учительницы на диване прекратили спор и смотрели на Таню, и даже Иван Алексеевич поднял голову от своих тетрадей.
— Я теперь вот техникум окончила, а вы… «Нет, не нужно», — вдруг подумала Таня и закончила совсем неожиданно: — Римма Сергеевна! Приходите сегодня к нам в гости. У нас небольшой семейный вечер. Празднуем мое окончание… Приходите, пожалуйста. Придете?
Таня смотрела на учительницу ясным открытым взглядом и улыбалась.
— Мне кажется, что вы не то… — начала было Римма Сергеевна, заметившая перемену в выражении Таниного лица.
— То, то! — поспешно перебила Таня. — Придете? Я живу… Нет, давайте, я лучше запишу адрес. Дайте какой-нибудь листочек и карандаш.
Римма Сергеевна наконец сдалась. Таня записала ей свой адрес и, простившись, пошла домой. Она чувствовала себя легко, будто сбросила огромный, долго давивший плечи груз, и ей даже захотелось по-девчоночьи скатиться по перилам школьной лестницы. Но это было невозможно. Она же не школьница, а техник, технолог цеха! И Таня сошла с лестницы степенно, как и подобает человеку с таким солидным положением.