Я привожу этот случай, где никакого-то нет сострадательного закона о детях, дабы показать, что и в заботах гг. Чижа, Ковалевского и А-та о "возможных" раковых, эпилептичных, чахоточных и золотушных детях, в сущности дети не играют никакой роли, а нужно "испившим черной водицы" людям еще новый повод повторить: "Вот этим, предрасположенным к заболеванию, - лучше не жениться".
МАТЕРЬЯЛЫ К РАЗРЕШЕНИЮ ВОПРОСА
XV. Случай из жизни гр. Л.Н. Толстого
"В августе 1896 г. в Ясной Поляне произошло трагическое событие: кучер нашел в пруду мертвого ребенка. Вся семья Толстых была очень потрясена этим событием. Особенно удручалась одна из дочерей Льва Николаевича, будучи почти убеждена, что мертвый ребенок принадлежит косой вдове, скрывавшей свою беременность. Но вдова упорно отрицала взводимое на нее обвинение и клялась, что она невинна. Начали возникать подозрения на других. Пред обедом Лев Николаевич отправился в парк, чтобы пройтись немного, но вернулся не скоро, причем вид у него был усталый и взволнованный. Он был на деревне, у косой вдовы. Не убеждая ее ни в чем, он только внимательно выслушал ее и сказал:
- Если это убийство дело не твоих рук, то оно и страданий тебе не принесет. Если ж это сделала ты, то тебе должно быть очень тяжело теперь: так тяжело, что более тяжелого для тебя не может быть в этой жизни.
- Ох, как тяжело мне теперь, будто кто камнем сердце надавил! - вскрикнула, зарыдав, вдова и чистосердечно призналась Льву Николаевичу, как она задушила своего ребенка и как бросила его в воду.
Оттого он и был так задумчив.
(Из книги г. Сергеенко "Как живет и работает гр. Л.Н. Толстой".)
XVI. Под спудом
Варшавские газеты описывают раскрытое на днях дело систематического умерщвления грудных младенцев посредством полного лишения их какой бы то ни было пищи. Обвиняется некая Масловская, принимавшая грудных младенцев на пропитание за плату и морившая их голодом. Число пострадавших до сих пор не приведено в известность. По обстановке преступления, дело Масловской сильно напоминает дело Скублинской
("Нов. Вр.", № 8464, "Хроника мелких известий").
XVII. Случай в клиниках Виллие*
"... И рассказывает больная наша: третий раз в этот месяц производят в клинике проф. Лебедева кесарево сечение. Но какой особенный случай: жена чиновника всегда рождала мертвых младенцев: и вот этот год забеременела четвертым. Приходит, как и в предыдущие разы, разрешаться в палату проф. Лебедева. Ей говорят, что и этот четвертый ребенок будет мертв же, потому что не может пройти через узкий и искривленный таз, и его придется рассечь внутри и вынуть по частям. Она заплакала и говорит: "Неужели я никогда не рожу живого?" Ей отвечают, что есть способ: произвести кесарево сечение. "Производите", - сказала она. И какая радость: операция прошла удачно и живой мальчик, первый и неожиданный, невероятный - около живой матери. Но что такое это "кесарево сечение"?
______________________
* Действительный рассказ, принесенный мне женою из клиник баронета Виллие, в СПб., где у нас лежала в отделении проф. Лебедева труднобольная знакомая В. Р-в.
______________________
- Разрезают роженицу, как щуку на кухне перед обедом, вынимают ребенка сбоку, как икру из рыбы. Операция называется "кесаревой", потому что так родился первый "кесарь" - Юлий Цезарь. До последнего времени она всегда стоила жизни матери, и ее никогда почти поэтому не производили. Но благодаря антисептике ее теперь нашли возможным производить, и, несмотря на весь ужас ее хода, большею частью она протекает благополучно.
- Так вот на что согласилась эта чиновница, чтобы иметь живого ребенка! И еще кормить, воспитывать и заботиться о нем.
- Без этого инстинкта рождения род человеческий угас бы. Кто стал бы переносить труды беременности, риск жизнью во время родов, принятие обузы пропитания и воспитания на всю жизнь, если бы все эти препятствия, "теснины" рождения, не прорывал своею силою бурный и вечный поток его. Богом установлена сила эта, эквивалентная силе смерти, т. е. так же точно, как она, абсолютная, неодолимая, роковая, темная ли, как ночь, по одним моралистам, или лучезарная, как день, по другим философам. Но в секунду, как только этот инстинкт ослабел бы и понизился на сантиметр перед напряжением смерти, умирания, - род человеческий начал бы угасать!