______________________
* И все без объяснения: да чем они вам помешали? Лежит муравейник, а вы в него собираетесь палку горящую воткнуть. Смотрите, как бы муравьи ног не покусали, за рубашку не забрались. Больнее розги. В. Р-в.
______________________
Есть у нас, пастырей, и еще одно средство бороться со злом безнравственности*, средство - небесное, благодатное, я разумею молитву. Если мать блаженного Августина, св. Моника, побуждаемая любовью к погибавшему в безнравственных увлечениях сыну, спасла его от духовной смерти именно пламенной, дерзновенной молитвой, то не долг ли наш обратиться к этому столь близкому нам средству, когда на наших глазах гибнут тысячи наших духовных детей? Я знавал одного пастыря, который на домашней молитве утром и вечером возносил моление, между прочим, "о всех в предсмертном томлении находящихся и нравственно погибающих" **... Если, по словам св. Златоуста, "молитве священника вверен весь мир", то особенно его духовные дети; его первейшая обязанность молиться о них всегда, а преимущественно за литургией. Самый чин литургии открывает место для молитвы и о прекращении незаконных союзов; по крайней мере, в литургии Василия Великого будет вполне благовременно о сем помолиться при словах: "супружества их в мире и единомыслии соблюди"... "юность наставь"... "ведый потребу его"... В литургии же Иоанна Златоуста, чаще всего нами в году совершаемой, таким моментом, когда, не насилуя смысла слов, можно молитвенно вспоминать наших нравственно заблудших чад, может, по-моему, служить время произнесения слов (во время пения "достойно", при воспоминании живых членов церкви): "Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте" ([греч. текст] = venerationi). - А чтобы не ослабевать в молитвенном усердии, будем почаще приводить себе на память следующие слова именитого русского пастыря, отца Иоанна Кронштадтского: "Иерей Божий! Верь от всего сердца, верь всегда в благодать, данную тебе от Бога молиться за людей Божиих: да не будет вотще в себе этот великий дар Божий, которым ты можешь спасти многие души; скоро слышит Владыка твою сердечную молитву о людях и удобно преклоняется на милость к людям, как на молитву Моисея, Аарона, Самуила, апостолов"***. Novicius
______________________
* Опять "безнравственности". Хоть бы раз объяснили, в чем. В. Р-в.
** Да, чудное слово, но только слово. Таковыми был уловлен мир. Но дело -всегда сводилось к заботам А. Дернова и Novicius'a. В. Р-в.
*** Что же, может быть, в самом деле поможет. Кончая замечания на все эти дебаты, из которых практического не выжалось ни одной капли, заметим следующее: 1) Все ораторы оперируют над людьми - цифрами, а не людьми - душами. 2) Ни один оратор не сказал: "Господа, не пойти ли нам и не посмотреть ли, что такое нелегальная семья, как она живет, каковы ее нравы, каково ее происхождение, какова окончательная судьба". Трудно поверить, чтобы из священников, принимающих исповедь на духу, никто и не знал ни единого случая незаконной семьи. Однако на собрании ни один не сказал: "Выслушайте, братие, вот что я узнал и видел". 3) Оперируя над цифрою-человеком, пастырское собрание имело перед собой как бы два ряда равнозначущих цифр: написанных белым по черному и черным по белому. Одно ему "placet", другое "nоn placet" ["позволено"... "не позволено" (лат.)]. Но ни единой попытки доказать их разницу и даже объяснить, почему "поп placet", - не сделано. Вообще, что такое "незаконное сожитие" и "незаконнорожденное дитя" - осталось во всех дебатах невыясненным. Не приведено сведений об этом из Евангелия, не приведено сведений об этом из Ветхого Завета, ни как текстов, ни как примеров, ни как воззрений на них Спасителя, пророков и Моисея. Поэтому собственно предмет суждения - юридический; некоторая юридическая неправильность "незаконносожительствующих" и "незаконнорожденных": но она трактуется как священное нарушение священнозаконов, в мантиях, с величавыми жестами, с священным ужасом на лице. Это необыкновенно отягчает положение юридических жертв, навело на них гипноз страха, чувство религиозной преступности и ответственности - и, вероятнее всего, оно-то и повело к детоубийству. Ибо из-за юридической ошибки никто дитя свое не убьет. Кто же вешается или топится, или топит или вешает, сознавая себя браконьером или нарушителем таможенной линии? Но здесь разыгрывается fata-morgana небесной таможни. Суть ее: не пропустить рождения, при творческом первоначальном: "Да будет", "да сотворится". Собственно - таможня против неба; но как она, по мантиям и жестам, очень близка к небу, то у стоящих на земле людей образовалась аберрация, что таможня - в самом небе, и "незаконнорождающие" и "незаконнорожденные", как титаны, бунтуют против неба, идут на небо, чтобы взломать его. Отсюда ненависть к ним и отвращение земных глупых людей (мирян), еще утягчившее их существование и уторопившее к детоубийству. Все в общем порождено отношением к обряду: доступ к нему сделан трудным и все затрудняется с каждым годом; между тем, дело имеет такой вид, как будто "незаконносожительствующие" не хотят у церкви благословиться, пренебрегают благословиться, т. е. как бы на супружескую жизнь свою и на детей своих они смотрят неуважительно сами: что породило к ним отвращение, презрение. Основная аксиома всех рассуждений, безмолвное сердечное допущение пастырей: что рождение есть an und ffir sich, зло. Иначе, если бы в нем было и чувствовалось абсолютное благо, пастыри просто должны бы стройною процессиею пойти и поблагодарить, что люди даже и в трудном для них положении, неудобном юридически и экономически, все же извернулись и ухитрились - рождать. Это как бы "нет храмов" - а люди все же молятся, есть запрещение молиться, положим, "от кесаря Нерона" - а они собираются в подземельях и все же молятся. Но в раю и до грехопадения заповеди о молитве еще не было дано, а о рождении - уже была дана. И если родить так же хорошо, как помолиться, не менее угодно Богу, не менее Им заповедано - само собою разумеется, что "незаконносожительствующие" и "незаконнорожденные" суть точное повторение святых, укрывавшихся в катакомбах: но только на этот раз "святых" Ветхого Завета против новоизмышленного духа скопчества. Вспомнили бы пастыри римский сенат, вышедший in pleno после Канн встретить остатки разбитой армии, прибежавшей к воротам Вечного города: "Мы благодарим вас, что вы не отчаялись в спасении отечества". Так надлежит поступить официальной власти в отношении к гонимым девушкам: "Вы все еще не отчаялись в благословленности рождению - и хоть опозорены, однако исполнили Волю Божию". В. Р-в.