- Нишкни... Не до тебя дело.
Не может этого сказать, сейчас же не совлекшись святости. Так что вопрос о разводе и есть собственно вопрос о церковной святости, которая сохраняется лишь при условии, если церковь плачет со всем тихим и чистым:
- Ты - титулярный советник, и вот тебе - титулярная советница.
A Cleopatr'y - вон. Уверен, что Cleopatra и не была бы Cleopatra, не будь у ней каменной стены надежды:
- Ведь потихоньку...
"Ведь потихоньку!" - вот картина европейской семьи, и условие, и положение, раз что метла очистительная субъективного, скромного, внутреннего дома лежит не дома, а где-то на улице, в пожарном депо, и надо зазвонить, закричать, опозориться, вымараться, чтобы позвать, с поклоном позвать, метлу к себе:
- Ваше сиятельство или - ваше преподобие - выметите мой дом: очень пахнет, не могу!
"Нет - уж лучше потерпеть", - говорит тихий человек. И терпит. Иногда сходит с ума, иногда - вешается. "Не умею кричать, просто я не умею кричать о своем доме, о своей жене, еще пока о своей жене. Члены консистории монументальны в характере и не могут этого представить. Но, думается, нужно счастья и тихим, и робким людям. Маленькое счастье маленьким людям: т. е. право вымести Cleopatr'y из семьи. Здесь и лежит гений древнего разводного письма, тихое и чистое средство всегда сказать:
- Ты входишь в мой дом семьянинкой и останешься в нем - пока семьянинка. Ты - для детей, как я - для детей и для тебя. Вот на столе у нас разводное письмо: в минуту, как ты перестанешь быть тем, для чего ты позвана в семью мою, - тебя нет вовсе.
Кстати, вот древнейшая форма библейского разводного письма:
"Ты теперь свободна для всякого". И - подпись мужа.
И только. Суть развода, как распоряжение моего супружества, сама собою заключается именно в словах, нисколько не оскорбляющих и выражающих просто факт: "Ты теперь свободна и для других".
Просто и гениально. Интимный путь для интимного; интимная смерть того, что интимно родилось. И как это противоположно сложной и бездарной процедуре нашего развода: вот уж пустые бочки, которые стучат, за версту слышно, а толку - никакого. Какой-то площадный взгляд на семью: и площадная ей смерть, "торговая казнь". Не поэтично, не философично и едва ли религиозно.
"Граждан.", 1900 г.
МАТЕРЬЯЛЫ К РЕШЕНИЮ ВОПРОСА
VII. Кто, как и почему страдает?
1
Милостивый Государь,
Простите, что я, не имея чести быть знакомой с вами, позволяю себе обратиться к вам с просьбой.
Случайно мне удалось прочесть в № 8481 "Нового Времени" вашу статью "О непорочной семье и ее главном условии", из которой видно, что вы настаиваете на устранении трудности получения у нас развода, а также что еще в прошлом году внесен в виде законопроекта на рассмотрение высших государственных учреждений вопрос "о разлучении супругов", а потому я и решила, описав свое ужасное положение, в которое я поставлена, благодаря своему злополучному браку, просить вас оказать мне помощь своим советом. 11 декабря 1894 г. я обвенчана против своей воли с поручиком Л., которого я до венчанья совсем не знала. На второй день после венчания он уехал в свой полк и только 14 января возвратился; и тогда только заставил стать его женой и передал мне дурную болезнь (syphilis), о чем я узнала через несколько дней после, почувствовав себя больной, и обратилась сначала к местному врачу, а потом к специалисту местного университета, профессору С-ву. Тогда же муж, для определения правильности течения болезни, заявил, что он заразился этой болезнью после венчания от дурной женщины. Тогда же совместная наша жизнь была воспрещена до полного выздоровления, и я начала лечиться у профессора С-ва, муж же поступил в Д-ский госпиталь, который он скоро, не вылечившись, и оставил, уехав в К., где вел крайне дурную жизнь, как я узнала; мне же в то время писал он самые оскорбительные письма, а в свои приезды к своим родным, живущим в одном со мной городе, и лично преследовал и оскорблял меня. В одном из своих приездов, по моей просьбе, он выдал подписку в том, что принимает на себя вину и согласен на развод, которую подписали и два свидетеля, бывшие при том. Затем он скоро уехал в Н., в Сибири, куда перевелся на службу. Обращалась я к присяжным поверенным с просьбой взяться выхлопотать мне развод, но ни один из них не согласился, так как у меня не было достаточных причин. По совету же одного из них, я обратилась с просьбою в Комиссию прошений, на Высочайшее имя приносимых, о выдаче мне отдельного вида, каковая просьба и удовлетворена, ввиду тех доказанных произведенным дознанием причин, которые я указала в прошении. Но оказалось, что и отдельного вида недостаточно для развода. А так как я по закону должна вести бракоразводный процесс по месту жительства мужа в Сибири, то я обратилась с ходатайством к Св. Синоду с просьбой разрешить вести дело по месту моего жительства. Св. Синод, во внимание к особым обстоятельствам моего дела, изложенным подробно в прошении, разрешил не только вести дело в Д-ве, но и отменил требуемое законом судоговорение, предписав консистории ограничиться истребованием только письменного отзыва мужа на мое прошение, каковое требование и исполнено консисторией 15 июня. В доказательство виновности мужа, я представила в консисторию скорбные листы профессора и военного госпиталя, а также указала на названных Д-ской полицией свидетелей, которые знают безнравственную жизнь мужа; кроме того, я намерена представить в консисторию имеющуюся у меня копию постановления Д-ского губ. правления по возбужденному полицией преследованию против мужа, за одно из столкновений мужа с полицией, за что он был предан суду. Из-за этого брака я потеряла около пяти лучших годов жизни, пережила и переживаю тяжелые физические и нравственные страдания, истратила на хлопоты и лечение значительную часть средств своих, больше восьми тысяч рублей; из-за него же пошатнулось значительно здоровье старухи матери, с которой я живу. И единственным нравственным удовлетворением было бы для меня получение развода, который бы дал мне надежду на лучшее будущее и в получении которого я была до последнего времени вполне уверена. Но к глубокому моему отчаянию, я на днях случайно узнала из вполне достоверных источников, что муж дал отзыв, но не в пользу развода, желая затянуть дело и заставить меня вконец разориться. И вот потому-то я и решила обратиться с убедительной просьбой к вам, не посоветуете ли вы мне из человеколюбия, как мне быть теперь, или хотя что мне можно ждать от нового закона о разводе и как скоро он будет.