Хотѣлъ вамъ приписать еще объ арендаторствѣ Ника Мэгона, но что хотѣлъ сказать, не соображу теперь, потому-что былъ оторванъ отъ письма. Меня призывали въ полицейскую управу, чтобъ отдать мнѣ на поруки негодяя Патрика Бирна. Раскаиваюсь, что повезъ его съ собою. Онъ увидѣлъ человѣка, быстро-уходящаго изъ таможни съ желтымъ ящикомъ, вообразилъ, что ящикъ нашъ, догналъ этого человѣка, сбилъ его съ ногъ, отнялъ ящикъ и понесъ въ гостинницу. Но оказалось, что ящикъ вовсе не нашъ, и Патрикъ остался кругомъ виноватъ. Я провелъ въ полиціи полчаса такъ, что, надѣюсь, подобныя мученія не повторяются два раза въ жизни: Патрикъ несетъ безъ-толку вздоръ, мистриссъ Д. объясняется пофранцузски — ужасно! Два наполеондора уладили дѣло; пришлось дать еще пять франковъ полицейскому сержанту. Взяточничество здѣсь страшно развито. Голова идетъ кругомъ отъ всего этого. Одинъ ящикъ таки-дѣйствительно пропалъ у насъ. Поднимется страшная исторія, когда мистриссъ Д. узнаетъ, что украденъ именно тотъ, въ которомъ были всѣ ея новыя шелковыя платья и великолѣпное малиновое бархатное, въ которомъ она думала отличиться въ Тюльери! Кончаю письмо, милый Томъ, потому-что не въ-состояніи ужъ соображать и помнить ничего, кромѣ того, что остаюсь попрежнему
вашимъ искреннимъ другомъ
Кенни Дж. Доддъ.
Бетти Коббъ упорно проситъ, чтобъ отпустили ее домой. Этого недоставало! Отправка будетъ стоить десять фунтовъ, если только мистриссъ Д. не успѣетъ уговорить Бетти остаться. Охъ, кажется мнѣ, что экономія наша начинается плохо!
ПИСЬМО II
Мистриссъ Доддъ къ мистриссъ Мери Галларъ, въ Додсборо.
Еще первую покойную минуту имѣю здѣсь со времени самаго прибытія. Да и теперь въ сосѣдней комнатѣ table d'hôte на шестьдесятъ двѣ персоны, а въ передней толпа бездѣльниковъ-лакеевъ, такихъ буяновъ и наглецовъ, какихъ я никогда не видывала: и тамъ и тутъ говоръ, крикъ, шумъ, звенятъ ножи, стучатъ тарелки, хлопаютъ пробки, такъ-что у меня голова кружится отъ этого содома. Кромѣ-того, расходы ужасны — осьмнадцать франковъ въ день за комнаты, хотя Джемсъ спитъ въ общей залѣ; и еслибъ видѣли вы, какая у него постель! Отецъ его говоритъ, что это не постель, а ящикъ, въ какихъ стоитъ у насъ на окнахъ резеда. Кушанье превосходно — этого нельзя не сказать: два супа, три рыбныя блюда, жареныя цыплята, телятина съ вишнями, котлеты, пастетъ съ пѣтушьимъ гребешкомъ (такъ называется трава, и можете быть увѣрены, что я до этого блюда не дотрогивалась); потомъ карпъ въ сладкомъ соусѣ, огромное блюдо жаворонковъ и реполововъ (это также птица) съ яйцами; затѣмъ солидныя блюда: ростбифъ, съ пуддингомъ изъ муки, яицъ и молока; индюшка съ начинкою изъ каштановъ, такія же утки съ оливками и лукомъ; наконецъ грибной пирогъ изъ тертыхъ цыплятъ и тому подобное. Изъ десертныхъ блюдъ не помню и половины; притомъ я недовольна ими, потому-что бѣдняжка Джемсъ, накушавшись пирожныхъ, слегъ въ постель, и надобно было посылать за докторомъ. Мнѣ, впрочемъ, говорили, что это очень-часто бываетъ съ новопріѣзжими англичанами. Докторъ — очень-изящный человѣкъ и беретъ за визитъ только пять франковъ. Скажите это П. Бельтону, который за каждый визитъ въ Додсборо бралъ шесть шиллинговъ, хотя проѣхать ему до насъ не болѣе одиннадцати миль, и каждый разъ мы его кормимъ. Мнѣ кажется, Молли, что такъ-называемыя ученыя сословія [3] объѣдаютъ насъ въ Ирландіи. Посмотрите на докторовъ, адвокатовъ и духовныхъ за границею. Мистеръ Кроузъ — очень-пріятный человѣкъ, и кромѣ-того консулъ — говорилъ мнѣ, что за два съ половиною шиллинга вы можете получить консультацію отъ лучшаго заграничнаго юриста, или доктора.