«Живут по-степному, в траве», — подумал Сергей, с удовольствием вдыхая резкий запах чабреца.
Вошла хозяйка, сняла на пороге мокрую рядюжку и сказала:
— И куда это пропала Ирина? Промокнет же вся!
Хозяйку звали Марфой Игнатьевной. Она усадила гости на лавку, смахнув рукой траву, стала расспрашивать, кто он и откуда. Узнав, что перед ней сидит сын Тимофеи Тутаринова, всплеснула руками, побежала в сенцы. Оттуда принесла молока, хлеба, из печки вынула чугунок с вареными яйцами и стала угощать гостя.
— Батьку твоего я знаю, — заговорила Марфа, наливая в чашку молоко. — Помню, как-то раз у Гаврилюка на свадьбе гуляли, а ты тогда совсем малышом бегал… Эх, как же быстро дети растут! Полная станица новых людей!.. А мы раньше жили на хуторе Маковском, а когда умер мой муж, — может, знаешь Ивана Любашева? — так мы и переселились сюда, на птичник…
— Чья ферма?
— «Буденного». Птицы много, а жилье для них никуда не годится. Как польет дождик — хоть караул кричи! А жизнь у нас тут хорошая.
— Да! Живете привольно, — сказал Сергей, очищая крупное и еще теплое яйцо. — Кругом зелень, даже и в хате трава.
— Это все Ирина придумывает, кругом травой посыпала. — Марфа оглянулась. — А вот и она! Легкая на помине.
В дверях, опершись плечом о притолоку, стояла девушка. Слабо заплетенные волосы лежали на плечах, спадали на лоб, и с них ручейками стекала вода. Мокрое платье прилипло к телу, четко обрисовывая высокую грудь и всю упругую фигуру девушки. Молча смотрела она на Сергея, улыбаясь одними глазами. В комнате уже было полутемно, и при слабом свете влажные глаза девушки с мокрыми ресницами блестели как-то по-особенному выразительно.
— Иринушка, это наш гость, Сережа Тутаринов, — заговорила Марфа. — Он из армии вернулся, а к нам его дождик загнал.
Ирина ничего не ответила. Красивое лицо ее, в каплях дождя, сделалось строгим. Постояв еще секунду, она быстро повернулась и вышла из хаты.
— Кто это?
— Моя дочка. — Марфа посмотрела в окно. — Э-э-э! Птица наша поплывет! Вот разошелся дождик, обложил со всех сторон. — Она снова обратилась к Сергею: — Одна она у меня. Работает на молочной ферме. Тут по соседству.
— Где-то я вашу дочь видел, — задумчиво проговорил Сергей, — а вот где — хоть убей, не помню.
— Может, в станице на гулянке?
— Не могу вспомнить.
На дворе быстро темнело, в окна веяло запахом мокрой травы, в хате все сильнее сгущались тени, и трудно было понять: наступают ли сумерки, или это тучи так непроницаемо окутали землю… Грома не было слышно, но дождь не стихал, а лил с еще большей силой: за окнами стоял ровный шум, точно где-то поблизости вращалось мельничное колесо… «Как же я домой доберусь?» — подумал Сергей, глядя на низкое и темное небо.
— Э-э-э! Теперь на всю ночь. Пойду посмотрю птицу.
Марфа накинула на голову рядюжку и вышла из хаты.
На залитую водой степь тяжело опускалась ночь. Сергею стало грустно, и он отошел от окна. В это время на пороге снова неслышно появилась Ирина. В сумерках глаза ее блестели еще сильнее, и она смотрела на него тем же улыбающимся взглядом.
— Ты что на меня так смотришь? — спросил Сергей.
— Не узнал? А говорил, что не забудешь! — Она рассмеялась. — Какая же у тебя плохая память! Вот я зажгу лампу.
— Катя? — вырвалось у Сергея. — Смуглянка?!
Ирина не ответила. Она подошла к столу и стала зажигать лампу. Сергей ждал ответа, теперь он уже не сомневался: перед ним была смуглолицая девушка, которую он встретил по дороге с полустанка. Неяркий свет лампы упал на ее лицо, она откинула со лба мокрые локоны и ласково посмотрела на Сергея.
— И не Катя, и не Смуглянка, — сказала она, — а Ирина Любашева. Это мое настоящее имя.
— Вот где мы встретились! — Сергей развел руками. — Ну как же это так? Была Катя, а теперь Ирина, Зачем же обманывала?
— Разве пошутить нельзя? Тебе так хотелось знать мое имя, вот я и сказала… неправду.
Ирина ушла в соседнюю комнату. Вскоре вернулась, уже одетая в сухое платье. Мокрая ее коса была туго обмотана полотенцем и сложена на голове в виде чалмы. Платье, с наглухо закрытым воротником, белая чалма на голове делали ее выше ростом и стройнее. Она немного постояла у стола, взглянула на Сергея своими темными глазами и вышла в сенцы. Там ее встретила мать.
— Иринушка, ты куда? — спросила она.
Ответа не последовало.
— Прорвалось небо, — сказала Марфа, снимая с головы рядюжку. — Придется тебе у нас заночевать.