— И чего ты расходилась, раскудахталась? — не утерпел Трифон Савельевич. — Не знаю, чего ты капусту поливаешь. Тебе, Фекла, надо в ораторы записываться, чтобы ты всем начальникам критику наводила. Сын вольничает, а я — то тут при чем?
— А как же! — пуще прежнего разошлась Фекла Ивановна. — Да при том ты, что ты ему отец! Почему не возьмешь Алексея к себе на ферму? Пусть бы приучался.
— Был сегодня. Сам пришел.
— Ну и что?
— Вроде б заинтересовался. С Малютой поговорил. Но вижу, ко мне он не пойдет. — Трифон Савельевич почесал затылок. — А насчет чабанов я намеревался поговорить с ним в бугаятне. Умолчал. Зараз пойду к нему. Может, и согласится.
Пока Фекла Ивановна готовила ужин, Трифон Савельевич прошел на огород, отыскал там Леньку. Ленька собирал стручья гороха. Увидел отца, опустил голову, светлая челка упала на глаза.
— Поспел горох? — спросил Трифон Савельевич.
— Еще зеленоватый.
— Так, так. Ну, давай сядем на травке, посидим. — Трифон Савельевич сел, а Ленька продолжал стоять. — Ну, комсомол, как думаешь жить дальше? Ты уже не маленький, давай посоветуемся по-взрослому, по-мужски.
— Давайте. Согласен! — Ленька морщил лоб. — Только не надо кричать и ругаться, как мать. Можете вы, батя, спокойно говорить?
— Могу. Я, Алексей, буду спокойно речь вести к тому, что пора тебе делом заняться. Мне, как я вижу, ты не помощник. Был ты у меня, и я понял: хоть быки тебе нравятся, а работа моя не по душе.
— Это, батя, вы верно подметили.
— Так, может, Алексей, поехать тебе к овцеводам? Набирают туда вот таких пареньков, как ты.
— Кто набирает? — заинтересовался Ленька.
— Приезжал Григорий Корчнов. Главный чабан в Сухой Буйволе.
— Дядя Гриша из Сухой Буйволы? — переспросил Ленька, не веря своим ушам. — Да это же родной дядя Олега!
— Он самый. А ты чего удивился?
— Да… я ничего. Я не удивился.
— Ну, так как же, Алексей? — допытывался Трифон Савельевич. — Поедешь к чабанам? Жизнь там степная, привольная.
— Поеду, батя, поеду! — крикнул Ленька. — Вот это здорово! Сухая Буйвола! Олег, где ты?
— Погоди, куда ты рвешься? — Трифон Савельевич взял Леньку за руку. — Ежели ты изъявляешь желание, так завтра утром пойди к Ярошенке и сам скажи. Он даст тебе бумагу. Так, мол, и так, командируется Алексей Завьялов. По всем правилам.
— Побегу к Олегу! Это же такая новость!
— Да погоди. А ужинать?
— Не буду, не хочу! Сухая Буйвола! Сухая Буйвола! — И перемахнул через плетень: — Олег!
Подошла Фекла Ивановна, удивленно посмотрела вслед Леньке, спросила:
— Куда это он? Что с ним?
— Ничего особенного, — ответил Трифон Савельевич. — Согласен ехать к чабанам.
— Как же ты его уговорил?
— Очень просто. Поговорили мы по душам, вот и все. Человек же он взрослый. Все понимает.
Глава IX
Слушали — постановили
Олег и Ленька хотели в тот же день повидаться с Ярошенкой. Но он уехал в поле. Говорили, что отправился в четвертую бригаду Ивана Рясного. Олег побывал у Ярошенки дома. Но и там ему сказали, что Кузьма Кузьмич приедет только завтра. А Олегу не терпелось. Поздно вечером он забежал в правление — а вдруг Ярошенко там?
В правлении пусто. Горит тусклая лампочка. Сторож покосился на Олега и сказал:
— Пора, парень, спать! Кузьма Кузьмич будет завтра. Ежели хочешь его застать — приходи пораньше. Он в кабинете не засиживается.
Ночь друзья спали тревожно и проснулись рано, только-только начинало рассветать. Может быть, Ярошенко еще спал, а мальчики, сдерживая учащенное дыхание, уже входили в правление. Осторожно открыли дверь в председательский кабинет, босыми ногами неслышно переступили порог… Здесь Ярошенко! Сидит за столом и что-то пишет.
Ярошенко писал распоряжение бригадиру Ивану Рясному. Оно начиналось так:
«Иван Терентьевич! Побывал я у тебя в бригаде и тебя, как на грех, не застал. И по какому делу ты ездишь в такую горячую пору в город? Или у тебя там теща? Так я хотел тебе сказать не о теще, а о том, что уборка хлебов не за горами, а в твоей бригаде тока не готовы, дороги не отремонтированы. И вот я приказываю…»