Путешественники ели, как всегда, охотно, с завидным аппетитом. Ленька кусал то хлеб, то сало. От Черныша отворачивался — не мог смотреть на голодного пса. Он же не виноват, что находится не в Грушовке, а на лодке! Черныш сидел в стороне и подплясывал: то становился на задние ланки, то семенил ими, то садился и замирал, глядя на Леньку просящими глазами. А Олег ел и не замечал Черныша. Что ему Черныш! Он думал о том, что хорошо, оказывается, вот так плыть по Егорлыку и завтракать на воде! Хочешь напиться — пожалуйста! Протяни руку — и вот она, водичка, пей сколько влезет.
— Не могу я есть в таких условиях! — сказал Ленька. — Кусок в рот не лезет! Да и как же можно спокойно есть? Ты посмотри на Черныша. Он скоро заплачет. Его мучит голод. В глазах у него слезы.
— А ты не будь таким жалостливым, — поучал Олег, с трудом выговаривая слова. — Ешь и не смотри на Черныша, что у него там в глазах.
Пока они завтракали, «Нырок» незаметно почти причалил к берегу. Олег спохватился, взял лопату и, повернувшись спиной к Леньке, выровнял лодку и вывел ее на середину реки. Улучив минуту, чтобы не заметил Олег, Ленька сунул Чернышу кусок хлеба и немножко сала. Сало Черныш не съел, а проглотил. Быстро покончил и с хлебом. Облизывался и снова глядел просящими глазами.
Глава XIII
Сон страшнее жары
День выдался безоблачный, жаркий. Солнце поднялось высоко и палило так, что верхние слои воды в реке были как парное молоко. Ни ветерка над степью, ни тучки в небе. И хотя вокруг была вода, прохлады все равно не чувствовалось. Олег приколотил гвоздями к бортам две палки и натянул на них Ленькину рубашку. Очень удобно: и далеко видно, и есть крохотная тень — все же можно спрятать голову. Но сон оказался страшнее жары. Наших путников он начал одолевать сразу же после завтрака. И какой сон! Огромный, мучительный! Бороться с ним у ребят не было сил. Глаза и вправду слипались.
— Леня! Ты меня видишь?
— Чуточку… Как сквозь щелку.
— Это хорошо… А я не вижу тебя вовсе, — сознался Олег. — Я еще сижу, а уже сплю, и передо мной такие сизые круги и волны… Эх, видно, плохо я тренировал свою силу воли! — Олег с трудом поднялся, лодка качнулась. — Знаешь что, Лень? Давай бороться с сонливостью.
— Как?
— Очень просто. Плеснем в глаза воды и потрем их кулаками. Плеснем и потрем…
— Проще сказать, будем умываться.
— Нет, не просто умываться. Смотри, как я это делаю. Раз-два, раз-два! Готово! Расклеились!
Однако и вода не помогла. Лишь на короткое время она отогнала сон. Убаюкивали и река своей блестевшей гладью, и покачивание лодки, и чистое небо, и жара.
— Лень! Ты только не ложись, — приказывал Олег. — Главное, сидеть ровно и голову не вешать. Если ляжем — уснем. Будем крепиться изо всех сил. Давай петь, смеяться насильно.
— Как же насильно? — удивился Ленька. — Насильно я ничего не умею делать.
— Тогда пощекочи меня, а я тебя.
— Щекотки я не боюсь.
— Трудно с тобой, Лень! — обиделся Олег. — Ну, представь себе такую смешную картину. — Олег рассмеялся. — Можешь представить?
— Это могу.
— Картина такая: плывет по Егорлыку «Нырок», а мы спим в нем как мертвые. Лодка причалила к берегу. Подошли люди и спрашивают: кто? откуда? Посмотрели наши документы. Узнали — из Грушовки. Берут нас сонных, укладывают в грузовик и везут. Просыпаемся и смотрим — Грушовка. И твоя мать идет к тебе с хворостиной.
— Фантазия! — с сонной улыбкой сказал Ленька. — Этого не может быть.
— А все ж таки смешно?
— И ничуточки, — ответил Ленька и уронил голову на грудь.
— Ну, ну, не дремли! И чем же тебя рассмешить? Эй, Лень! Не клюй носом! — крикнул Олег так, что Ленька вздрогнул. — Придумал! Давай купаться! Нырнем прямо с лодки и в один миг избавимся от этой сонливости. Вот здорово! И как это я раньше ее придумал! Ну, согласен? Да открой глаза!
— Согласен, только поочередно, — сказал Ленька, протирая глаза кулаками. — Купайся сперва ты, а потом я, а то лодка уплывет от нас.
— Какой ты, Лень, рассудительный! Да и как она может уплыть? Мы будем нырять тут, возле лодки. Ну, сигай первым!
— Да, первым! За Олегом разве успеешь! Ленька хотел подняться, а Олег вытянул вперед руки и, как резиновый, вылетел из лодки. Брызги взлетели столбом выше «Нырка».
— Ага! Утопил сон! — кричал Олег, загребая воду короткими, согнутыми в локтях руками. — Нету сна! Сгинул! Ушел на дно! Да прыгай же скорей, Лень!
Ленька будто и не слышал Олега. Пусть орет. Он без этого не может. А Ленька может. Разделся молча, не спеша, в воду спустился осторожно. Держась за борт руками, он окунулся сперва по пояс, затем по грудь и по шею и только тогда, легко вскидывая руки, спокойно поплыл.