— Спасибо вам, Наталья Павловна, — сказала Ирина. — Такое я впервые услышала…
— Ну, милая, за что же благодарить! — Наталья Павловна начала наливать уже остывший чай. — Нам с тобой обо всем говорить следует: одного мы поля ягоды… А письмо не скрывай от мужа…
Они пили чай и вели такой задушевный разговор, какой могут вести разве только близкие подруги.
23
Домой Кондратьев вернулся на закате солнца. Он прошел в кабинет, постоял у окна, которое было заплетено хмелем, затем сорвал листок, смял его в пальцах, понюхал. После этого подошел к столу и развернул газету. По тому, как он вошел в дом, как смотрел в окно и сорвал лист, и еще по каким-то одной только ей известным приметам, Наталья Павловна уже знала, что Николай Петрович был не в настроении.
— Николенька, — сказала она, — хорошо, что не задержался. Скоро Сергей и Ирина придут.
— Я и поспешил поэтому.
— А отчего грустный?
— Был у Рагулина на электромолотилке…
— Не ладится?
— Дело новое, трудное. — Присел к столу, склонил голову. — Что-то мы с Сергеем прозевали, недосмотрели… Шумели, кричали, радовались, а в суть дела не вникали.
Под ладонью — лист бумаги. Исписан крупным, знакомым почерком жены.
— Что это, Наташа?
— Читай. — Наталья Павловна села рядом. — Посмотри для интереса, сколько Сергей прочитал книг. Это за полгода.
Кондратьев надел очки, читал.
— Так, так… А не очень много.
— Это еще хорошо. Вот заведующий райфинотделом только один раз зашел в библиотеку, да и то спросил «Справочник по налогам». Или Ярошенко — заведующий отделом сельского хозяйства. Как-то взял «Ветер с юга» и вот уже три месяца читает.
— Ну, что у него из политической литературы? — сказал Кондратьев, просматривая листок. — Ленин «О государстве». Хорошо. «Документы и материалы кануна второй мировой войны». Оба томика?
Наталья Павловна утвердительно кивнула головой.
— Дальше, — продолжал Кондратьев. — «Что делать?» Чернышевского. Еще — «Психология». — Кондратьев посмотрел на жену. — Учебник?
— Один на всю библиотеку.
— Сам попросил или порекомендовала?
— Увидел на полке и взял.
— Вот еще — Докучаев «Наши степи прежде и теперь». Где ты раздобыла эту книгу?
— Старое издание. На базаре купила.
— Ну, а как у тебя дела дома? — Кондратьев свернул листок вчетверо и сунул в нагрудный карман. — Все ли готово к приходу гостей?
— Об этом не беспокойся.
— И по рюмочке найдется?
— Поищу, может и найду.
Наталья Павловна закусила нижнюю губу, что она делала всякий раз, когда что-то недосказывала.
День угасал. На приутихшую станицу спускался душный вечер. Из окна была видна улица. За станицей, в степи, заревом пылал закат. Деревья на фоне багрово-красного неба казались выше и стройнее…
Когда совсем смерклось и в окна повеяло степной прохладой, пришли Сергей и Ирина. На Ирине белое, из тонкого полотна платье, с ярким узором на рукавах и на груди. Цвет платья, как заметила Наталья Павловна, удачно сочетался со смуглым лицом Ирины и с ее черной косой. Сергей в белых брюках и в украинской сорочке с расстегнутым воротом, по которому до пояса сбегала вышивка шириной в две ладони.
За столом говорили о всяких житейских делах. Сергей вспомнил свой приезд в Усть-Невинскую, строительство гидростанции, сплав леса. Кондратьев положил руку ему на плечо и сказал: