Вообще в хорвате-канонике как бы боролись два начала — славянское и космополитично-католическое. Победило первое в результате длительного общения с русской действительностью. Он стал склоняться к идеям панславизма, рассматривая Москву как естественный мировой центр славянства. Об этом красноречиво свидетельствуют и его труды, и трагичная его судьба. Отцы католический церкви перестали доверять ему, подвергли учёного религиозным преследованиям, заключению. Но это произойдёт позже, когда Крижанич получил возможность возвратиться из тобольской ссылки и покинуть Россию. А пока он писал труд «Политические думы», излагая свой взгляд на современную российскую жизнь.
Знакомство Дежнёва с Крижаничем состоялось. Семён Иванович больше из любопытства, чем из практической нужды, посетил хорвата. Увидел простую обстановку, большой стол, заваленный книгами и бумагами, и ещё книжную полку над узкой кроватью. Обратил внимание, что привычных для русского жилья образов здесь не было. Только рельефное распятие на стене. Юрий Крижанич был в монашеском одеянии, но чем-то отличным от одеяний православных иноков.
— Наслушался про вас. Говорят, Сибирью интересуетесь. Я Семён сын Иванов Дежнёв, — представился Семён Иванович.
— А я Юрий Крижанич, — представился в свою очередь хорват. — Изучаю природу, животный мир, население, обычаи народов, вообще жизнь Сибири.
— Мы из Якутска прибыли. Сопровождаем мягкую рухлядь и моржовый клык. В Москву путь держим.
— В Якутске служили?
— И в Якутске служил, и на дальних реках. Последняя моя служба протекала на Анадыри.
— Анадырь... Это река? Слышал это название, но плохо представляю, где она течёт. Расскажите, пожалуйста.
— Извольте. Начнём с Колымы. На Колыме я служил до великого восточного похода. Колыма течёт на север и впадает в Студёное море восточнее ленского устья. А между ними текли другие немалые реки — Яна, Индигирка...
— Да, да, знаю. Перейдём теперь к Анадыри.
— А Анадырь течёт с севера на юг. Если сравнить с течением Колымы, то это будет противное направление.
— Как вы попали на Колыму?
— Морем. Торговый человек Алексеев снарядил большую экспедицию. Меня взял помощником. Опасное было плавание. Многие участники экспедиции погибли. В их числе и Федот Алексеев. Из семи кочей добрался до цели только один.
— Расскажите подробнее о вашем плавании. Слышал о нём, но с живым его участником беседую впервые.
Дежнёв стал увлечённо рассказывать о минувшем плавании, невероятных трудностях, бурях и штормах, которые пришлось пережить, гибели товарищей, встречах с туземцами, о Большом Каменном носе. Крижанич слушал собеседника внимательно, иногда по ходу рассказа делал пометки на листке бумаги или прерывал вопросом:
— Вы упомянули Большой Каменный нос. Это что, мыс, вдающийся в море, полуостров, выступ суши?
— Не могу этого точно сказать. Мы так назвали его. Пожалуй, это выступ суши. Я обратил внимание, что после Большого Каменного носа береговая черта круто поворачивала на юг.
— Откуда вы знали, что поворачивала на юг?
— Проверяли по компасу.
— Так вы пользовались компасом с магнитной стрелкой?
— Конечно. Каждый мореплаватель выходит в море с компасом в кармане. А на каждом коче имеется большой компас.
— Интересно, очень интересно то, что вы рассказываете, а теперь попытаемся изобразить ваше плавание на чертеже. Берём лист бумаги. Вот Студёное море, как вы его называете... Реки, в него впадающие.
— Реки Лена, Яна, Индигирка, Колыма.
— Изобразим эти реки. Вы плывёте из колымского устья на восток, мимо Большого Каменного носа. Вот ваш путь. А далее ваш компас показывает, что береговая линия круто поворачивает на юг.
— Точно на юг. В моём компасе я уверен.
— И после всех ваших мытарств, перенесённого шторма, злополучных странствий вы достигаете устья Анадыри. Нанесём теперь эту реку на наш чертёж. Чтобы попасть с Анадыри на Колыму, выйти к берегу Студёного моря, вам пришлось проделать вот такой сухой путь. Подняться вверх по Анадыри, перевалить через Анюйский хребет...
— Оттуда спуститься вниз по реке Анюю, правому притоку Колымы.
— Вот, вот... А не задумывались ли вы... Вы, представляясь мне, не назвали своего полного имени.
— Семён Иванов, коли вам угодно.
— Семён Иванович, значит. Так вот, не задумывались ли вы, Семён Иванович, что ваша река Анадырь впадает уже не в Студёное, а совсем в иное море?