— Очень может быть. Мы побывали на острове напротив Большого Каменного носа. Встречали там неведомых людей. Назвали их «зубатые люди».
— Почему зубатые?
— Личины свои украшали костью какого-то морского животного. Ту кость выставляли в прорезь губы. Разговора у нас с зубатыми не получилось. Не знали их языка. Обходились жестами. Зубатые махали руками и показывали на восток. Может быть, там лежала другая большая земля, где обитали их соплеменники.
— Интересно, Семён Иванович. Возможно, там лежит Америка, которую открыл Христофор Колумб, знаменитый мореплаватель, служивший королю Испании. Слышали о Колумбе?
— Не приходилось... Нет, пожалуй, слышал в Архангельске от наших мореходов, плававших с товарами в заморские страны. Они были люди знающие.
— Если там, к востоку от Большого Каменного носа лежит Америка, то вы прошли проливом. И пролив сей вывел вас в какое-то иное море, которое суть часть Великого, или Тихого океана. Вот ведь какое открытие вы сделали.
— Никогда не задумывался над содеянным. Я ведь мореход-практик, не учёный, вам подобный. Простой казак из поморов. Мудрёным наукам не обучался.
— Оценят, батенька мой, заслуги ваши. Когда-нибудь оценят. Позвольте ещё задать вам вопрос.
— Спрашивайте.
— Как вы полагаете, вот если этим самым, открытым вами морским путём всё плыть и плыть на юг, возможно ли достичь Китая и даже Индии?
— Страны сии мне неведомы. Ничего не могу о них сказать. А, впрочем, если здраво подумать... Если плыть и плыть неведомыми морями на юг, непременно приплывёшь к берегам южных стран.
— Торговля с богатыми южными странами даст России великую выгоду.
— Выгода-то выгодой...
— А что вызывает у вас сомнение, Семён Иванович?
— Студёное море с его ледяными заторами, штормами. Сколько оно торговых кочей погубило, русским мореходам гибель принесло...
— А если научимся когда-нибудь строить такие крепкие корабли, которым не будут страшны льды Студёного моря?
Дежнёв не ответил на вопрос Крижанича, крепко задумавшись. Ответил за него хорват:
— Поплывём тогда в Китай, Индию и Америку.
Ещё не один раз встречался Семён Иванович с Юрием Крижаничем. Пытливый учёный расспрашивал его о животном мире, населении северо-восточной Сибири, об обычаях и образе жизни её народов, о повадках моржей и охоте на этого зверя. Одну из встреч заняла продолжительная беседа о занятиях аборигенного населения. Любознательного Крижанича интересовало буквально всё: типы жилищ, покрой одежды, средства передвижения, пища, семейные отношения. Настойчиво расспрашивал Дежнёва хорват, пополняя свои записи.
— Вы сообщили мне много ценных, полезных сведений, хотя и не на все мои вопросы сумели дать полный ответ, — сказал в заключение беседы Крижанич. — Понимаю, вы практик, не учёный. Хочу дать вам один полезный совет.
— Если могу его исполнить.
— Не лично вам сей совет адресован, русским вообще. Относитесь к своим богатствам бережно, рачительно. Не допускайте к сытому пирогу иноземцев, бусурман, как вы их величаете. Не допускайте иноземцев к добыче природных богатств, торговле. Держите всё в своих руках.
— Власть-то у меня, маленького человека, не велика для этого.
— А я всем об этом говорю, не только вам, Семён Иванович. И воеводе говорил. Авось, моё скромное мнение, мнение славянина, до боярской думы дойдёт, до государя.
Русские учёные задумывались над тем, откуда тобольский ссыльный мог черпать сведения о северо-восточной Сибири, которые мы находим в его трудах. Ведь документы Сибирского приказа находились в Москве и не были доступны для него. Напрашивается один простой ответ. Учёный хорват искал встреч с участниками походов, возвращавшихся с Лены и других дальних рек, с торговыми людьми. Он получал от них разностороннюю информацию, сумбурную и отрывочную. Обобщал, систематизировал и выстраивал цельную картину, грандиозную и внушительную, продвижения русских на восток, открытия всё новых и новых земель и морей, контактов со всё новыми и новыми аборигенными племенами и народами. Конечно, и Семён Иванович Дежнёв не мог не заинтересовать пытливого учёного.
Ещё в конце XVII века в Европе узнали об историческом плавании Алексеева-Дежнёва и об открытии русскими мореходами пролива, разделявшего Азиатский и Американский материки. Об этом свидетельствовали печатные публикации и рукописные сочинения европейских географов того времени, а также географические карты.