Крижанич был первым европейцем, кто узнал об открытии Алексеева-Дежнёва. Его сочинения вселяли уверенность в то, что информацию о Восточной Сибири он получал из первых рук. Его позднее сочинение «История Сибири», написанное около 1680 года, прямо указывает на эту осведомлённость. Задавая в своём сочинении вопрос — соединяется ли Ледовитый океан с Восточным, то есть Тихим океаном, Крижанич убеждённо даёт положительный ответ и признает приоритет этого открытия за русскими.
Тобольск показался Дежнёву самым крупным из виденных им сибирских городов. По нашим же современным меркам, это было не такое уж большое поселение с числом жителей, вряд ли превышающим несколько тысяч человек. Поэтому появление всякого нового отряда служилых и промышленных людей из Восточной Сибири становилось для тоболяков событием. Приезжих осаждали расспросами, приглашали в дома. Особенно усердствовали те, кто не собирался долго засиживаться в Тобольске и сам устремлялся на восток. Путники охотно принимали приглашения. Кроме неоднократных встреч с Крижаничем, обогащавшим свои сведения о Восточной Сибири, происходили и другие встречи. Дежнёв охотно принимал приглашения. С затаённым вниманием выслушивали его рассказы о трудном плавании вокруг Большого Каменного носа, о зимовьях на Анадыри, охоте на моржей, встречах с аборигенами. Обычно заканчивал свой рассказ Дежнёв настойчивым напоминанием:
— Негоже беспричинно озлоблять туземцев, притеснять их, грабить. Ласками, дружеским обращением можно найти в них друзей. И не забывайте, что они тоже люди.
Завершился продолжительный отдых в Тобольске. Снова в путь. Из Иртыша подымались по Тоболу и Туре, рекам иртышского бассейна, до Верхотурья. А дальше переходили тропами через Каменный пояс — Уральский хребет, за которым уже начиналась европейская часть России. Там путь пролегал по рекам, по трактам через Соликамск, Великий Устюг, Тотьму, Вологду, Ярославль, Сергиев Посад. До Устюга дорога была знакома Дежнёву. Этим же самым путём.
только в обратном направлении, шёл он много лет назад в Сибирь с партией молодых рекрутов-казаков, завербовавшихся на государеву службу. Дальнейшей дорогой Семён Иванович ехал, восхищаясь каменными громадами палат и церквей, кремлёвскими и монастырскими ансамблями встреченных городов. Середина — вторая половина XVII века были взлётом русской архитектуры.
Те города, через которые проходил отряд Ерастова, могли похвастать великолепными архитектурными ансамблями. Такой гармоничной красоты ленские люди никогда в жизни не видывали.
По предъявлении грамот представителям власти, воеводы, управители острогов, обязаны были оказывать отряду Ерастова всякого рода содействие, предоставлять транспорт — речные суда или лошадей. На этот счёт действовал специальный указ. Но на практике он далеко не всегда выполнялся. Приходилось отряду днями и неделями ждать положенной по закону помощи, слёзно вымаливать струги или лошадей. Местные власти норовили дать старое, непригодное для плавания судно, худых лошадей и меньше, чем их требовалось для перехода. Досматривая груз, таможенные чиновники, бывало, придирались без достаточных на то оснований и задерживали движение отряда, надеясь таким образом выманить взятку. Взяточничество, вымогательство было широко распространено среди чиновных людей. Поэтому не один раз приходилось раскошеливаться, чтобы стронуться с места после долгой вынужденной остановки. Так было и в Сибири, так было и за Каменным поясом. О продажности русского чиновничества писал Юрий Крижанич, наблюдавший это явление.
Отряд приближался к Москве. Остались позади Ростов с его белокаменными соборами, Переславль-Залесский, живописно раскинувшийся на берегу Голубого озера. Миновали Александровскую слободу, в которую удалялся из Москвы со своими опричниками царь Иван Грозный. И вот Посад. Издали виден величественный монастырь с зубчатыми стенами и золотистыми куполами храмов. Над храмами и монастырскими палатами возвышается массивный, тяжеловесный куб Троицкого собора, увенчанного пятью луковичными куполами.
Остановились на отдых в монастыре. Поклонились праху Сергия Радонежского, основателя монастыря и духовного организатора победы русского оружия над Мамаем. Ерастов и Дежнёв разговорились со старым монахом, прислуживавшим у святого источника, вблизи паперти большого собора.
— Откуда путь держите, Божии странники? — спросил монах.
— Из Восточной Сибири, — ответил Ерастов. — Два с лишком года в пути.
— Бог вам в помощь. Я ведь ратником был в воинстве царя Бориса. В миру Герман, под клобуком Герасим. Грехи старые замаливаю.