Рассказ Чукичева вызвал большой интерес в Якутске. Слухи о Ковыме-реке разнеслись и среди нижнеиндигирских казаков. Они подтвердили те сведения, которые стадухинцы получили от якутов Оймякона.
Дмитрий Зырян не решался продолжать поход за Алазею, на Колыму из-за малочисленности своего отряда. Когда же произошла встреча с отрядом Стадухина, прибывшим на коче с верховьев Индигирки, то возникла простая мысль — а не объединить ли силы обоих отрядов и не отправиться ли на поиски Колымы вместе? С идеей объединения согласился и Стадухин. И с его небольшим отрядом казаков, из которых кое-кто еще не вполне оправился от ран, было бы рискованно выступать. По-видимому, не без затруднений и далеко не сразу удалось договориться об объединении обоих отрядов и о выборе предводителя. Каждый из отрядов претендовал на роль первооткрывателя, и оба начальника отрядов высказывали личные амбиции. Отношения между ними складывались недружественно, натянуто. Скорее всего роль примирителя взял на себя Дежнев по праву сотоварища Зыряна по янской службе. В конце концов удалось договориться об объединении. На Колыму вызвались пойти не все. Новый поход возглавил Михайло Стадухин, поскольку большинство оказалось все же из его отряда.
Так продолжалось открытие и освоение обширной территории Северо-Восточной Азии. Нижнеиндигирское зимовье и острожек на Алазее становятся опорными пунктами, откуда русские землепроходцы уходили все далее и далее на восток.
9. НА КОЛЫМЕ
Летом 1643 года начинается колымский период жизни я деятельности Дежнева. Отряд достиг морем устья Колымы. Протяженность этой реки 2600 километров. В низовьях Колыма течет по Колымской низменности, покрытой болотистой тундрой и испещренной многими озерами. К правому берегу реки близко подходит Юкагирское нагорье. В среднем и особенно в верхнем течении много стремнин и перекатов, местами Колыма суживается до сотни метров, стиснутая каменистыми кручами хребта Черского.
Казаки были поражены суровой природой и богатствами Колымского края, обилием пушного зверя. На речных озерах и старицах водилась всякая водоплавающая птица. Впоследствии Стадухин восторженно рассказывал воеводе Пушкину о своих наблюдениях — «Колыма де река велика, есть с Лену реку, идет в море также, что и Лена, под тот же ветр, под восток и под север, а той де Колыме реке живут иноземцы колымские мужики, свой род оленные и пешие и сидячие люди, и язык у них свой». На Колыме водятся соболи «добрые», черные, а также лисицы и песцы, много всякой рыбы, «потому что те реки рыбные».
Чтобы закрепиться в земле воинственных юкагиров, предстояло создать опорные пункты, укрепленные острожки. Среди исследователей долго бытовало мнение, что, достигнув морем Колымы, Стадухин с Зыряном и их спутниками поставили невдалеке от устья ясачное зимовье, огороженное частоколом и получившее название Нижнеколымского острожка или Нижнеколымска. Оно и считалось самым первым русским селением на Колыме.
Найденная Б.П. Полевым в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) челобитная М. Стадухина и его товарищей об открытии Колымы в 1643 году позволяет нам внести серьезные уточнения. Из этого важного исторического документа видно, что 15 июля где-то в низовьях реки отряд Стадухина и Зыряна столкнулся с «оленными людьми», предводительствуемыми князцами Пантели и Ралю. Неясно, что это были за люди — чукчи или юкагиры. «Оленные люди» воспрепятствовали русским обосноваться в низовьях Колымы. Стадухинцам пришлось прорываться вверх по реке. «Оленные люди», по-видимому, обладавшие большим численным превосходством, преследовали русских на лодках. Только через три дня стадухинский отряд смог оторваться от погони. Русские подымались вверх по реке до 25 июля, достигнув селения оседлых юкагиров-омоков, во главе которых стоял князец Алай. Здесь, «на его Олаевых житьях», Стадухин и его товарищи поставили острожек.
Анализ стадухинской челобитной и других документов позволяет установить, что речь идет об основании Среднеколымска, который и следует считать первым русским поселением на Колыме. Там поселились первые колымские «начальные люди», хранилась до отправки в Якутск собранная на Колыме соболиная казна. В ближайшие годы были основаны Верхнеколымское и Нижнеколымское зимовья, и таким образом русский контроль охватывал весь Колымский край.
Выбирая местоположение для русского поселения на Колыме, пока еще единственного, Стадухин и его товарищи руководствовались несколькими весомыми соображениями. По среднему течению реки обитало оседлое население, с которого легче было собирать ясак, тогда как в низовьях Колымы пришлось бы сталкиваться с кочевниками, которые в любой момент могли откочевать в иное место. К району Среднеколымского зимовья сравнительно близко подходила верхняя Алазея, до которой, как сказывали местные юкагиры, можно было добраться за три дня. Предводители казачьего отряда рассчитывали по-прежнему собирать ясак с алазейских юкагиров. Для этой цели местоположение Среднеколымского зимовья было наиболее удачным. В ранних колымских ясачных книгах можно найти упоминание о получении ясака с юкагиров, обитавших на Алазее. На Индигирку первые сведения об успешном походе Стадухнна и Зыряна на Колыму были доставлены алазейскими юкагирами, ходившими «по вся годы на Ковыму реку к ковымскнм мужикам, к пешим и оленным в гости».
Наконец, в выборе места для поселения на Колыме, когда на ней еще не было других зимовий, немаловажную роль сыграло и то, что до Среднеколымска могли свободно подниматься морские кочи. Зимовье это находилось примерно на равноудаленном расстоянии от устья до верховьев реки, и это давало возможность посылать экспедиции для сбора ясака по всему Колымскому краю.
Среднеколымские юкагиры-омоки, состоявшие из трех родов: Калянина, Аливина и Алаева, попытались было оказать сопротивление установлению русской власти. Стадухин и Зырян были вынуждены предпринять поход против «юкагирских мужиков-омоков». Завязался бой. Русские отвечали на юкагирские стрелы залпами из пищалей, сходились врукопашную.
Дежнев отличился в бою, убив «лутшево мужика Алаева брата». Сам Алай считался одним из самых влиятельных юкагирских князцов на Колыме. Русские смогли взять в плен Алаева сына Кениту и другого юкагира — Каляну. Их содержали в качестве аманатов в Среднеколымском зимовье. В бою Дежнев снова был серьезно ранен. «А меня, — писал он, — холопа твоего, в левую руку по завити железницею насквозь прострелили».
Юкагирские князцы признали свое поражение и согласились платить ясак. Между русскими и юкагирами наладились мирные отношения. В Среднеколымском зимовье шла оживленная меновая торговля. Сюда съезжались окрестные юкагиры, чтобы выменять шкурки на домашнюю утварь и другие полезные в хозяйстве предметы. Пополнялась мягкой рухлядью ясачная изба. Собирая ясак, казаки посещали ближние и дальние поселенья и кочевья юкагирских родов.
Так продолжалось три года. Пообносились казаки, истосковались по хлебу, питаясь рыбой, олениной, грибами да ягодами. В 1645 году Стадухин и Зырян решили с половиной отряда и собранным ясаком плыть морем до ленского устья, а далее Леной до Якутска. На Колыме осталось всего тринадцать человек во главе с Семеном Дежневым и Вторым (Втором) Гавриловым.
Проведал злопамятный князец Алан, тот самый, брата которого убил собственноручно Дежнев, что опустел острожек и осталась в нем лишь малая горстка защитников. Целая орда, человек пятьсот, под предводительством Алая, ринулась на штурм острожка. Не остановили их натиска защитники и «огненным боем». Падал один из нападавших, а десятки устремлялись вперед. Пока успевали русские перезарядить пищали, Алаевы воины карабкались на частокол и врывались вовнутрь острожка, испуская воинственные возгласы. Положение защитников становилось критическим.